Она отвернулась, прекратила расспросы и опустилась на диван.
– Месье Маларвик, – проговорила она, – сядьте подле меня.
Граф отошел от сына, которого Кейраз увлек к окну.
– Слышали вы новость, – начал Гектор с иронической улыбкой, – депеша с известием о капитуляции не дошла до своего назначения, и несчастный де Лорис…
– Бывают такие роковые фатальности, – заметил Кейраз, по которому тем не менее пробежала нервная дрожь: иногда от слишком больших удач приходишь в ужас.
Англичанин собирался уже отпустить своего адъютанта. Он посмотрел на часы и сказал тихо Тремовилю:
– Через два часа… Что делать! На то война!
– Подарите мне минуту времени, – проговорил молодой человек.
– С удовольствием, но к чему?
Тремовиль был легкомыслен, эгоистичен. Но он был приятелем Лориса, за тот пассаж в Филипвиле у него не сохранилось к нему злобы, так как он не сознавал ясно, что происходило в то время в душе молодого человека. Да, наконец, бывают положения, где надо выручать. Сострадание бывает в сердцах самых беззаботных людей.
Он подошел к дивану, на котором сидела Регина, занятая конфиденциальным разговором с месье Маларвиком.
Он обратился к ней с поклоном.
– Смею ли я просить у маркизы, – прошу извинить меня, месье Маларвик, – одну минуту времени?
Она обернулась к нему.
– Сию минуту, месье Тремовиль.
– Маркиза, дело большой важности, прошу вас, – повторил Тремовиль глухим голосом.
Она слегка пожала плечами:
– Что вам нужно?
– Я буду просить вас несколько слов наедине…
– Тайна? О нет! Говорите громко, месье Тремовиль. У нас тут нет тайн друг от друга.
Тремовиль выпрямился, что-то в тоне Регины показалось ему обидным.
– Маркиза, я желал говорить тихо, потому что дело идет о жизни и смерти. Но раз вы не желаете этого, то знайте, что мой старый друг виконт де Лорис…
Регина встала вся бледная.
– Месье Тремовиль, я желаю, – проговорила она ледяным голосом, – чтобы здесь никогда более не было произнесено имя человека, который изменил интересам короля.
Этим все и кончилось. Тремовиль отошел. Генерал, который очень добродушно ждал, сделал знак своему адъютанту, что он может идти.
Знала ли Регина? Неужели гнев обманутой женщины довел ее до такой жестокости, что она сама произнесла приговор смерти человеку, которого она любила?
Сознавала ли она, что адъютант увозил с собой приказание о казни двух французов, которые нарушили капитуляцию?
Месье Маларвик снова продолжал начатый разговор, убежденный, что она его слушает, оттого только, что она была около него, а у нее в ушах звучали только два имени: Жорж, Марсель.
Чтобы стряхнуть уныние, какое овладело всеми, более ветреные снова заговорили. Велика важность в самом деле – два якобинца поплатились за свое безрассудство, и не такие виды видали!