«Вот ни слова не скажу на концертах про ее гибель».
Группа отыграла коду залихватской песни «Я в настроении (для рок-н-ролла)», и Барри поднял большой палец вверх.
«Если уж Барри доволен, то я тем паче», – подумала Кейли и распустила всех до шести вечера. В шесть они собирались организовать последнюю проверку звука перед выступлением.
Если верить Бишопу Тауну, настоящему богу кантри, то репетиций много не бывает. Бывают только чересчур долгие репетиции. «Музыкантам, – говаривал он, – нужно давать роздых. Дабы новые идеи как следует улеглись».
Кейли передала гитару «Мартин» Таю Слокуму, чтобы он заменил порожек, налила себе еще чая со льдом и задумчиво посмотрела на телефон. Секунду поколебавшись, она сделала то, чего раньше и представить бы себе не смогла.
Кейли Таун позвонила Эдвину Шарпу.
– Алло? – Язык по-прежнему плохо слушался Эдвина.
– Привет, это Кейли.
– Ну, привет.
– Ты все еще в больнице?
– Нет, я сбежал, – сказал он и засмеялся. – Не ожидал тебя услышать!
– Как чувствуешь себя?
– Все болит. Жуть просто.
– Надеюсь, ты не забыл про концерт? – тоном, не допускающим возражений, произнесла певица. – Я ведь специально для тебя лучшее местечко выбила!
На том конце провода повисла тишина, и девушка подумала, что Эдвин сейчас откажется, однако ошиблась.
– Хорошо, я приду. Спасибо.
– Могу прямо сейчас передать тебе контрамарку. Перекусим?
Кейли могла запросто оставить билет в кассе, чтобы перед концертом Эдвин сам его забрал, но это показалось ей поступком малодушным – особенно учитывая, что он для нее сделал.
«Нашла в себе силы помириться с Шери, – подумала Кейли, – помирюсь и с Эдвином».
– Мне в два часа надо повидаться со старшим детективом Мэдиганом – дать показания. Но до двух времени еще вагон, поэтому на твое предложение перекусить я отвечаю «да».
Закусочную Эдвин выбрал сам. Он как раз собирался обедать. Кейли согласилась, и они попрощались. Мимоходом глянув на Слокума, девушка двинулась к выходу. Тай, точно гениальный скульптор, увлеченно работал над гитарой: он уже снял струны и примерял новый костяной порожек.
Спускаясь со сцены, Кейли посмотрела на тонувший в полумраке потолок концертного зала. Проснувшись сегодня утром в доме отца, она первым делом подумала о том, что выступать у нее нет совершенно никакой охоты. Кейли даже подумывала надавить на жалость и сослаться на саднящее после пожара горло – хотя с горлом как раз таки на удивление все было в полном порядке, – но в последнюю минуту раздумала и поехала на репетицию. И надо же, стоило певице лишь переступить порог концертного зала, поздороваться с группой, выйти на сцену и настроить гитару, как все ее нежелание выступать моментально улетучилось, словно бы по мановению волшебной палочки.