— Согласен, ваша светлость, согласен, — со смехом ответил мне Иван.
— А ты, Лаврентий, согласен, что не порядок? –– строго спросил я.
— Согласен, — ответил Лаврентий, не ожидая подвоха с моей стороны.
— Вот видишь, Иван, он со мной согласен. А у тебя просто подход был не правильный, — я сделал паузу и уже серьёзно закончил. — Судьба это может твоя, Лаврентий. Твоя вторая половина.
Я повернулся к Ивану.
— Ступайте с Прохором, передай пусть Настя сюда идет. А я пока посмотрю, что тут Лаврентий понаделал.
Работа над микроскопом спорилась. После истории с корью, все заказы Лаврентия выполнялись в первую очередь и с космической скоростью, всем было известно, что делает Лаврентий.
Когда я закачивал осмотр работы Лаврентия, вернулся Иван с Настей. Угловатая, лупоглазая, из-под платка в разные стороны торчат две косички. Гадкий утенок — самая точная характеристика. Очень часто через несколько лет замужества они становятся прекрасными лебедушками.
— Сколько тебе лет? –– на вид я ей дал шестнадцать.
— Месяц назад шестнадцать стукнуло.
— Ты где работала?
— У Петра Сергеевича в инструменталке.
— Я хочу тебя к Лаврентию в помощники перевести, пойдешь? — Настя молча кивнула.
— Тебя, Лаврентий, не спрашиваю, боюсь опять глупость скажешь, — я повернулся к Ивану. — Если слюбяться, пусть под венец идут.
За моей спиной раздался какой-то непонятный глухой звук. Я резко обернулся и увидел, что Настя зажимает себе рот ладонями.
— Настя, ты что-то хочешь сказать?
— Да я, ваша светлость, в любой момент готово с ним под венец. Люб он мне, –– сдавленно, чуть ли не шепотом ответила девушка.
— Иван, погуляйте с Настей, я с твоим братцем хочу наедине пообщаться, — когда мы остались одни я прямо спросил Лаврентия:
— Говори честно, как на духу, почему девку гонишь, я же вижу, тебе она тоже люба.
— Ваша светлость, — голос Лаврентия задрожал, — я же урод, зачем я ей, будет всю жизнь со мной мучиться.
— А скажи-ка мне, Лаврентий, с мужским делом у тебя как, работает? –– Лаврентий смутился, такого прямого вопроса он явно не ожидал. Все-таки на дворе восемнадцатый век, а не двадцать первый.
— Отвечай, Лаврентий, –– пришлось даже повысил голос, –– я помимо всего врач или лекарь, если тебе слово врач не понятно.
— Работает, ваша светлость, еще как работает, –– молодой человек покраснел как рак.
— А какого рожна ты тогда? … — я замолчал, в глазах Лаврентия стояли слезы. — Решать конечно тебе, но я не просто так сказал про твою вторую половинку. Я не просто так тебе это говорю, я это знаю.
Петр Сергеевич против моего решения не возразил, тем более, что Лаврентию действительно был необходим помощник, получилась правда помощница, но какая.