— Доверяй, но проверяй. Не успеем глазом моргнуть, как к нам люди потянуться с севера и юга. И среди них наверняка окажутся засланные казачки. Так что соломку заранее надо стелить. Может быть, даже и караулы надо будет выставлять, — Петр Сергеевич даже облегченно вздохнул, выслушав меня. –– А еще что будет в опытном цеху?
— Да по большому счету всё, где надо что-то изучить или придумать. Якова с его лабораторией я тоже хочу туда перевести и Лаврентия тоже, —Петр Сергеевич неожиданно засмеялся. — Вы меня с Настей в буквальном смысле на полшага опередили. Я голову ломал, как бы это аккуратно сделать. Вообще были б у нас люди, я Лаврентию помощников и учеников дал бы с десяток.
Я развел руками:
— Ваша правда, сударь, людей у нас крайне мало. Но, думается мне, потянется скоро к нам народ, потянется.
— Дай-то Бог, Григорий Иванович, — Петр Сергеевич хитро прищурился. — Вашими устами всегда глаголет истина. Мы это все знаем.
Эту тему я крайне не любил и поэтому поспешил сменить тему разговора.
— А как обстоят дела с получением кокса? — получение кокса было именно тем вопросом, где мои знания были чисто теоретическими и я надеялся только на инженерные компетенции господина Маханова и иже с ним.
— Даже боюсь говорить, чтобы не сглазить. Мы скорее всего уже его получили бы, но друг наш Яков говорит, что там образуется много интересных газов. Он хочет их каким–то образом собирать и что-то с ними делать.
— Ну тогда это повод навести инспекцию в его хозяйстве, — засмеялся я. — Поедем, Петр Сергеевич, наведем «шорох» у наших химиков.
Петра Сергеевича отвлекли наши кузнецы и к Якову я пошел один.
Чем больше я общался с Яковом Ивановичем, тем чаще я сравнивал его с Ломоносовым, а уж то, что касалось химии … . Химиком Яков был просто гениальнейшим. Хорошо зная историю химии, я старался не сильно забираться вперед, по равнению с европейскими учеными. И все мои полунамеки и предположения, в форме которых я преподносил ему свои химические знания, Яков понимал с полуслова, а иногда почти с полумысли. Его помощники без устали выполняли его поручения и задания, у них реально не было ни одной свободной минутки. Если в сутках было больше часов, то они бы и эти дополнительные часы трудились.
Кстати, я несколько раз ловил себя на мысли, что я слишком часто употреблял слово гениальнейший по отношению к моим товарищам, но действительно были таковыми. Правда у меня иногда закрадывалась крамольная мысль, а может быть попаданец не один я? Но, по крайней мере вместе со мной в восемнадцатом веке оказалось какое-то поле гениальности, попадая в которое люди становились гениальными. И не только мозгами, но и руками, говоря умным языком, абсолютно у всех в нашей долине была просто выдающаяся производительность труда.