Биографы творца парохода рассказывают, будто Фультон проявил при этом немалую изобретательскую смекалку. Из свинцового листа водосточного жолоба он вырезал узкую, в полпальца, полоску и вложил ее между двумя склеенными деревянными планочками. Получился не слишком изящный, но годный для рисования карандаш.
Но пользоваться им Роберту пришлось только дома.
Другой страстью юного Фультона сделалось кузнечное дело. Если Роберта не было в школе или дома, мать почти наверняка находила его в кузнице старого Дана. Грохот тяжелого молота, которым Дан еще отлично владел, несмотря на свои преклонные годы, снопы огненных искр, шипение воды, куда бросали откованные изделия, — все это до-нельзя устрашало миссис Фультон.
— Ну, ну, мамаша, нечего вам бояться за Робби, это наредкость смышленный малыш, — успокаивал Дан встревоженную миссис Фультон, — в его годы я был таким же непоседой. Пятьдесят лет колочу я этим молоточком по наковальне и, как видите, ничего мне не сделалось. Пусть мальчуган присматривается. Кто знает, чем ему придется заняться, когда он подрастет…
И Роберт продолжал пропадать в кузнице — раздувал горн, подносил уголь, обдирал ржавчину и, измазанный до ушей, возвращался домой, принося с собой запах дыма. Из подобранных гаек и железных пластинок он что-то мастерил у себя в углу. И тогда он забывал обо всем, даже о рыбной ловле на озере и любимых прогулках в лесу.
Одна из затей Роберта едва не кончилась для него серьезными неприятностями. Старый Дан был завзятый охотник. В знак особого благоволения к мальчику, он иногда давал ему почистить свою одностволку. Старик хвалился, будто в свое время он убил из нее десятки индейцев и сотни волков — старый Дан любил цифры с нулем на конце. Изредка он даже разрешал Роберту брать щепотку пороха для своих ребячьих затей. В это время война с Англией за независимость была в самом разгаре. Каждое известие о новых победах и поражениях живо воспринималось впечатлительными ланкастерцами. По какому-то случаю решено было устроить «пышную» иллюминацию, но бережливый городской совет поскупился отпустить деньги на плошки, и праздник рисковал стать немного тусклым. Роберт решил помочь делу и вместе с приятелями соорудил несколько ракет, потратив на них свои (а может быть, и не только свои!) пороховые запасы. Когда стало совершенно темно, на берегу городского пруда загрохотали взрывы фультоновских петард и над полусонным городком взвились огненные хвосты ракет. Но вместо всеобщих восторгов, ожидавшихся устроителями фейерверка, в городе поднялся переполох. Время было тревожное. Послышались крики: «Англичане под городом! Спасайтесь!» Виновники тревоги были скоро обнаружены и, наверное, понесли должное наказание. Мэри Фультон пришлось серьезно поговорить с сыном, давшим слово навсегда отказаться от пиротехники. Но разве в мальчике двенадцати лет можно уничтожить интерес к тому, что стреляет — к пушкам, мортирам, мушкетам, да еще во время войны? Здорово попало Роберту и от старого Дана, обнаружившего пропажу коробки с охотничьим порохом.