Яд аконита — нейротоксин и обладает судорожно-паралитическим действием. При попадании в кровь вызывает паралич и остановку сердца.
Длинные шипы ядом были смазаны густо, и дозы вполне хватало для почти мгновенного поражения оленя. Этот яд, родственник «кураре», использовался местными охотниками повсеместно, а Санька узнал про него от Мокши, который показал ему опасные и ядовитые растения. И взял Санька яд из сумки Мокши, когда тот спал после беготни по лесу.
Добившись нужного эффекта от своих выстрелов, Санька оставил лук и стрелы на берегу и сплавал до двигавшегося на прицепе казацкого чёлна. Взобравшись в него, он забрал стрелы, смазал ранки соком крапивы, растерев ещё раньше сорванные листья, и вернулся на берег.
Казаки, на то, что на последнем чёлне не гребут, заметили скоро.
— В чего там? Уснули? — Крикнули казаки, но им не ответили.
— Эй впереди! Чалься к берегу! Что-то снова у Архипа не влад!
— Что там у него?! — Крикнули с впереди двигавшейся лодки.
— Да кто его знает! Уснули, чай!
— Чалься! Чалься! — Послышались крики дальше по реке.
Караван стал прижиматься к лесистому берегу. Последний чёлн подтянули и двое запрыгнули на борт.
— Что там?! — Спросил подошедший атаман. — Спят?
— Какой спят?! — Воскликнули с лодки. — Сразу трое? Не дышат.
Казаков вытащили на берег.
— Глаза какие страшные, — сказал кто-то. — Чёрные, как плошки.
— То зырки раскрылись. Как во тьме.
— Так день же?
— О то ж…
Атаман сам осмотрел каждого. Потом огляделся.
— Выставить дозоры, — сказал он не громко и ткнул пальцем в рядом стоящих казаков.
Двое отбежали. Все притихли. Атаман мазнул одному убитому пальцем по шее, сняв подсохшую каплю крови. Потом мазнул этой каплей по внутренней стороне предплечья своей руки.
— Яд[11], — сказал он. — Рука немеет. Пёсья смерть. Убили их.
— Кто?! Кто?! — Раздались голоса.
— А вот мы сейчас и спросим. Достать сюда кузнеца и жонку его.
Мокша и Лёкса всё это время находились в своём чёлне и, наблюдая за происходящим, мало что понимали. Когда их насильно стали вытягивать из лодки, Мокша было взъерепенился, но его стукнули несколько раз боевой нагайкой и он зашёлся от боли.
Пока он отходил от болевого шока, их вытащили на берег и кинули к ногам атамана.
— Ну, — медленно начал атаман. — Кто с вами ещё был, когда мы вас взяли?
— Никого! — Истерично крикнула Лёкса, косясь на лежащего в беспамятстве Мокшу.
— Мы сейчас сначала твоего мужика на ленты порежем, потом тебя. Говори, сука! — Атаман хлестанул Лёксу плетью, сложенной вдвое. Двойная гибкая «палка» плотно пришлась по кожушку и он лопнул по спине. Лёкса завизжала.