Боярин усмехнулся.
— Все и пошли.
Потом глянул сурово на провинившихся казаков и сказал:
— Хорунжий, этих под стражу и тоже ко мне.
— Слушаюсь!
До боярского шатра шли молча. Чуть поодаль шли другие горожане, не приглашённые в шатёр. Боярин несколько раз оглядывался и усмехался. Однако возле шатров их встретили стрельцы с самопалами и «свита» отстала.
В шатре было тепло и уютно.
— Меня можете величать Алексей Фёдорович. Я водил полки к Тавриде, да не очень удачно. Крепость у них на перешейке суровая. Но по морю пошлись да напали на побережье. Людишек наших освободили из плена. Пять тысяч, где-то. Сюда придут скоро. Подготовили корм?
— Подготовили, — настороженно ответил Кавал.
— То добро!
Боярин провёл дознание в лучших милицейских традициях. Чётко, внятно, по существу. Тут же принял решение:
— Выпороть! И сбитня нам!
Сбитень занесли и раздали каждому по медному ковшу. Даже Ракшаю. Шатёр наполнил аромат пряностей.
В ковши набирали понемногу, выпивали и клали ковши на разнос, на котором стоял самовар, и говорили.
Боярин расспрашивал, как прошёл год, не тревожили ли литовцы, сколько пришло из Московии беженцев?
Про беженцев братья промолчали, про всё остальное подробно рассказали.
Санька блаженствовал, цедя сквозь зубы пряный напиток. Он соскучился по корице. В той жизни когда-то он любил экспериментировать с горячими слабоалкогольными напитками. Варил грог, глинтвейн.
— Справные у тебя сапоги, как я погляжу. Даже лучше моих, — наконец-то боярин обратился к Ракшаю.
— Знамо лучше. У меня по ноге подобраны, а у тебя нет.
— Как так? — Удивился боярин.
Санька рассказал про правую и левую ноги и что они разные, про деревянные колодки, на которые натягивают кожу, про подошвы с бронзовыми супинаторами.
— Что ты говоришь? Бронзовые подошвы?
У Саньки после лесной жизни стало проявляться плоскостопие и он соорудил себе обувь с значительно выгнутыми бронзовыми пружинками.
Боярин имел не большую ногу. Он сидел без обуви в шерстяных носках, которые сушил у полуоткрытого чугунного очага. Санька скатал сапоги, снял и протянул боярину.
— Надень.
Боярин стушевался.
— Надень-надень… Почувствуй разницу. В моих нога не так устаёт.
Боярин посмотрел на такие же сапоги Мокши и увидев, что над ним никто не насмехается, чуть дёрнул головой и натянул левый сапог. К его удивлению, нога скользнула в сапог легко и он почувствовал, как его ступню приятно облегает кожа. В его сапогах нога болталась как язык в колоколе.
Он хмыкнул и натянул правый сапог.
Вытянув ноги перед собой боярин натянул голенища и встал.
— Ты смотри, ка! — Удивился он. — Какие ладные! Тут и портянки нужны особые!