Притопнув несколько раз, он спросил:
— Продашь?
Санька усмехнулся.
— Продам. Две цены твоих сапог.
Боярин глянул на Саньку с удивлением.
— Годиться. Мастак ты торговать. А у бати не спросишь разрешения?
Ракшай пожал плечами.
— А чего его спрашивать? Сапоги мной шитые. Он такие шить не умеет.
Мокша весело развел руки.
— Прикажите, вашвысокородь, за моими чунями послать.
Адашев вскинул свои красивые брови, удивляясь непонятному к нему обращению, и вызвал дежурного офицера.
— Вот, хорунжий! Пошлите кого-нибудь к…
— Кавалю Мокшанину! — Подсказал Кавал.
— Да… К Кавалю Мокшанину… Скажи, что Ракшай просит себе его чуни.
— Слушаюсь! — Произнёс дежурный офицер, но уходить сразу не стал.
— Что ещё? — Спросил Адашев.
— Там казаки пана Вишневецкого, что в поиск за кузнецом ходили по весне слова молвить просят.
— Так срочно?! Горит что-ли?
— Говорят срочно!
Боярин пожал плечами и призывно махнул рукой, а у Саньки сердце захолонуло.
Хорунжий вышел и зашёл знакомый Мокше и Ракшаю казачий атаман. Тот ни на кого, кроме Адашева не смотрел. Чуть склонив в поклоне голову, он сказал:
— Будь здрав воевода. Дозволь слово молвить?
— Молви, да поскорее, — недовольно сказал боярин.
— Ежели помнишь, посылал ты нас по весне, когда мы у Перекопской Тверди застряли, за кузнецом на выселки здесь на Саранте.
— Это побили когда вас? — Усмехнулся Адашев.
— Да, — понурился атаман. — Вот он и побил с друзьями. Это тот кузнец…
Адашев нахмурился.
— Сказывай дале.
— Взяли мы его на реке с жонкой. Шли они в чолне вниз. А на следний день напали на нас и отбили, и кузнеца, и жонку его.
Боярин задумчиво смотрел на носки сапог, потом поднял взгляд на Мокшу. Браты Мокши вылупили глаза и смотрели на воеводу не мигая.
— Так всё было? — Спросил боярин хмурясь.
— Так, да не так, — вздохнул Мокша. — Не было друзей, — сказал он, ставя ударение на «у».
— А кто же выручил вас? — Кривя рот в ухмылке, спросил атаман. — Кто стрелами отравленными моих товарищей побил?
— Кто? — Переспросил Мокша. — Он.
Мокша ткнул пальцем в Ракшая.
— И на стоянке двоих порвал, тоже он. Дар у него Велеса.
Атаман отшатнулся к выходу, но пара стрельцов сомкнула пики.
— Что скажешь? — Спросил боярин Ракшая.
Он почему-то не выказал удивления.
— Скажу, что казаки хану продать батю хотели, потому и вызволял из плена. Пленили они их. Сневольничали.
— Но как же ты… Один? Не убоялся? Тебе лет то сколько?
— Восьмой, — улыбнулся Санька.
Атаман закашлялся. Адашев небрежно махнул рукой, и казака вывели.
— Как это возможно? — Спросил Адашев.
— У него дар Велеса с детства, — повторил как мантру Мокша. — Он хороший охотник и следопыт.