Санька мысленно усмехнулся. Грамотно царь его обрабатывает. Головы поднять не даёт.
— Неожиданно как-то… Не готов я веру менять.
— Какая у тебя вера?! Сам говоришь, веришь в единого бога. И не спорь с царём! — Повысил он голос. — Александр, Алексей, Арсений, Василий, Владимир, Гавриил, Григорий, Емельян, Иван, Николай… Кем назовёшься?
Санька, если честно, был не против окреститься, только не знал, можно ли второй раз, так как в той жизни уже был крещён.
— Александр, — сказал он. — Пусть будет Александр.
— Будешь, — поправил царь.
— Буду, — согласился Санька, — Александр Мокшевич Ракшай.
— Эк загнул, — не выдержал и хмыкнул Адашев. — По отечеству чтоб звали, заслужить надоть. Так могут зваться только знатные люди. Именитые.
— Служить мне будешь? — Спросил Иван.
Санька развел руки.
— Служу уже.
— Ну, так пиши, Алексей Фёдорович…. Я, Иоанн Васильевич из рода Рюрика, великий князь, царь и государь всея Руси, жалую Александра Ракшая сына Мокши правом называться по имени отца его Александром Макшеевичем Ракшаем.
Адашев лишь на мгновение запнулся, но сделал вид, что поправил гусиное перо о специальную палочку.
— Титулы мои пропишешь потом. Пиши другой указ.
Адашев аккуратно переложил готовый указ на небольшой, рядом стоящий, столик и разложил другой пергамент.
— Указ. Я, Иоанн Васильевич из рода Рюрика, великий князь, царь и государь всея Руси, жалую Александра Мокшевича Ракшая землями вдоль по реке Городня, включая деревни Орехово, Овражки, Зябликово, Братеево, и правый берег реки Москвы от Братеево до околицы села Коломенского. За сим подписываю собственноручно.
— Так он же ещё не крестился? — Посмел возразить Адашев.
Иван рассмеялся.
— А вот окрестится и подпишу.
Адашев облегчённо вздохнул.
Царь думал, что поймал Ракшая, а Санька думал, не рвануть ли ему в какой-нибудь лесок, если удастся такая возможность.
— Спросишь, почему тебе, а не отцу? — Спросил царь. — Так, думается мне, что не ты его слушаешься, а он тебя. Как такое могёт быть, не знаю, но и сам то вижу, потому и делаю разумение.
— Что за земли-то? — Спросил Санька. — Понятно, что вдоль реки Москвы, но для огненного дела лес нужен. Железо тут больно худое. Его ковать и ковать. Угля много выжегать придётся.
— А вот окрестишься и поедем в Москву, заодно и посмотрим. Всё, Алексей Фёдорович, ступайте в храм. Епископ Феодосий ждёт. И снаряжай поезд.
— Романова и его братию с собой?
Царь кивнул головой.
— Дьяка с собой. В Москве продолжим спрос. А татям головы сруби.
— Гонцы боярские в ночь ушли. Упредят участников заговора.
Иван махнул рукой.