«Прием пищи» закончился резко и неожиданно.
Гот, оторвавшись от иссякающего столба света, встал. Смачно рыгнув, подхватил бездыханное тело под мышки и, оглядевшись, с трудом запихнул его за мусорный бак. Отряхнув руки, торопливо, чуть ли не бегом, скрылся в арке.
Наступила тишина.
— А вот теперь, похоже, все, — резюмировал Николай. — Сейчас выкинет.
— Не понимаю, почему я пятен крови рядом не нашел? — не слушая его, задумался Антон, словно сейчас это было наиважнейшей зацепкой. — У девушки грудина была вскрыта, я же точно видел! Неужели не натекла?
Макс хотел было сказать, что это действительно как минимум странно, но не успел. Серая пелена вдруг затрещала, захрустела, сжалась в комочек и оглушительно лопнула.
Мир вокруг вновь приобрел краски.
— Так, Хабенский! — Едва ведьмаки вернулись из «лавочных» воспоминаний, Романова резко убрала руку Зарецкого со своей «почти талии» и, придвинувшись вплотную, со злостью ткнула того пальцем в грудь. — Еще раз, сволочь ты токсикозная, попробуешь меня облапать, я тебе твои же яички в штанах поджарю и сожрать заставлю, понял?!
Но ни горящие от возмущения щеки пиромантки, ни пляшущее в ее глазах неистовое пламя, ни даже угрозы огненной расправы над детородным органом не произвели на Зарецкого абсолютно никакого впечатления.
— Да ладно тебе, Сонь, я ж для дела! — без малейшего раскаяния в голосе усмехнулся он и, взяв ладонь девушки, прижал к своей груди. — Для абсорбции!
— А за жопу ты меня тоже для абсорбции щупал?! — Соня вырвала руку и воинственно замахнулась, готовая влепить нахалу звонкую пощечину.
Однако инстинкт самосохранения у Антона оказался в полном порядке — чувствуя, что ему сейчас прилетит по морде, он успел отскочить назад, и ладонь Романовой просвистела возле носа.
— А откуда ты вообще знаешь, что это я? — отступая, Зарецкий примирительно поднял перед собой руки. — Может быть, это Макс, который решил нагло и бесцеремонно воспользоваться ситуацией! Типа я новенький, на меня никто и не подумает!
Волков на это утверждение лишь фыркнул — лапать девушек средь бела дня ему, как минимум, не позволяло воспитание.
— Да лучше бы это действительно был Волчок! — одарив нахала презрительным взглядом, Соня слегка подразнила Зарецкого. — А не ты, озабошка хренов.
Подобное выяснение отношений, судя по всему, было не впервой и могло затянуться надолго, поэтому в дело вмешался Поздняков.
— А ну, прекращайте, — стукнул он ладонью по лавке. — Устроили тут балаган…
— Ник, но этот гаденыш меня облапал и…
— Раз облапал, так подай рапорт о харассменте Ивану Петровичу, он разберется, — перебил Николай, а затем — сохраняя все то же спокойствие в голосе — одарил Антона испепеляющим взглядом: — А ты держи свои руки и остальные части тела подальше от Софьи. Мне в моей группе подобные токсичные отношения не нужны. Будешь продолжать свое поведение — мигом вылетишь, и никто не посмотрит на твои способности некромедиума, понял?