И я бы, наверное, сестру пожалел в данном случае, если бы не её безобразный и, зачастую неразборчивый, образ жизни.
Каждая вечеринка заканчивается каким-нибудь трешем, который обязательно потом прилетает в нас же провокационными фотографиями пьяной Лизы, творящей адскую дичь.
Отец и под домашний арест дочь закрывал, вот только, попытавшись сбежать из дома на очередную вечеринку, Лизка вывалилась из окна и сломала ногу. Но и тут отец ликовал — три недели сидела дома, на костылях далеко не допрыгнешь.
— В общем, Ромыч, ты понял о чём я толкую. Решай сам.
— Уже улетаешь? — смеюсь, быстро же другу надоела Самара, тянет к столичной жизни.
— Да. Но! В выходные прискочу, не расслабляйся, — подмигивает. — Я ещё не всё посмотрел. Дела улажу и вернусь, не оставлять же тебя тут одного, хотя… может, и не одного. И ещё, ты если надолго, сними дом, а то стрёмно как-то фею свою по отелям таскать, — кривится, обводя взглядом шикарный номер. — Да и не пойдёт она в отель.
— Кира, ты так говоришь уверенно, словно за моей спиной с Аней пообщался, и она о своих предпочтениях тебе рассказала по секрету.
— Просто я чувствую всех женщин мира — вот здесь, — прикладывает ладони к груди, к самому сердцу.
— Ага, скорее, вот здесь, — хлопаю ладонью в области паха. — Что вероятнее всего.
Ржём, понимая, что именно тем местом, на которое я указал, Кира и думает в девяносто девяти процентах случаев, а вот сердцем в самую последнюю очередь.
— Всё, вали уже, на самолёт опоздаешь.
Ещё минут двадцать друг носится по номеру, собирая вещи, и, наконец, уезжает в аэропорт, оставляя меня наедине со своими мыслями.
А ведь правильно всё сказал, каждое слово настолько верно, что придётся с ним считаться. Необходимо для самого себя решить, как именно я воспринимаю для себя Аню. Точно не как временную подружку для развлечений.
Один раз я уже повёл себя подобным образом, опрометчиво совершив неверное действие, опять же, по совету Кира.
Теперь только аккуратно и продуманно, словно сапёр, ступающий по минному полю в ожидании спрятанной мины.
Фея меня боится, как минимум уверенная, что непременно её уволю. Руки трясутся, губы поджаты, а в янтарных глазах лишь страх — тёмный и отталкивающий. Я же стремлюсь увидеть её другой: ликующая улыбка, солнечный свет, отливающийся в янтаре и спускающиеся водопадом волосы.
Продуманный план, чёткие действия и правильный подход позволят мне подобраться к Анюте ближе.
Анна
— Ирка, ты ведьма! — врываюсь в квартиру, прямо с порога обвиняя подругу во всех смертных грехах. — Ведьма, чистой воды. Вот кто за язык тебя тянул? — почти рыдаю, оседая на диван.