– Катсия восстала против Королей и хочет поднять бунт. У нас есть основания полагать, что она пытается создать собственную армию и планирует либо разоблачить, либо уничтожить нас – либо и то, и другое. – Он наклоняется вперед, его глаза темнеют. – Видишь ли, я не могу держать тебя здесь, потому что, когда начнется настоящая битва, сначала она придет за тобой, а затем… Затем она узнает о Микаэле.
Реальность происходящего обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Мои ноги наконец подкашиваются, и я сворачиваюсь клубочком на прохладном кухонном полу, прижимая колени к груди.
– Мэдисон, – начинает отец, нарушая молчание. – Это необходимо. Ты слишком для нас важна.
В поле моего зрения появляются ботинки Бишопа, но я на него не смотрю. Он опускается на колени рядом со мной, цепляет пальцем мой подбородок и приподнимает мое лицо к себе, изучая мои глаза.
– Ты понимаешь, как это важно, детка? Я мог пойти другим путем, чтобы заставить тебя это сделать, поэтому я очень надеюсь, что тебе достаточно моих слов.
– Ты собирался со мной расстаться? – шепчу я, глядя ему в глаза сквозь наворачивающиеся слезы.
Он слегка улыбается.
– Почти.
– Я бы тебя убила, – заявляю я как ни в чем не бывало.
Он смеется, сверкая ровными зубами. Я не смеюсь. Я даже не улыбаюсь, потому что это не шутка.
– Ты смеешься, а я не шучу. Я не могу… – Я качаю головой, чувствуя, как ужас пронзает мои вены при одной мысли о том, что Бишоп – не мой.
– Хей! – он вырывает меня из пучины моих мыслей. Его большой палец прижимается к моей нижней губе. – Да, я собирался это сделать.
– Почему ты этого не сделал? – спрашиваю я, вытирая слезы со щек тыльной стороной ладони.
Его губы изгибаются в узмылке.
– Я вспомнил, что люблю тебя и что обещал тебе изменить то, что возможно изменить, – вот и все.
Мое сердце наполняется нежностью, и икота начинает потихоньку стихать.
– Хорошо. – Киваю я, вставая на ноги. – Мы уедем, но куда? Я не покину США.
Бишоп качает головой.
– Нет необходимости, но вам нужно место, где никто не станет вас искать, поэтому у меня есть план…
Я щурюсь. Нейт больше не может сдерживать смех и громко хохочет.
– Приятно видеть, что твой вкус в интерьере по-прежнему такой же дерьмовый, Джозеф.
Я оборачиваюсь и вижу стоящую там маму Бишопа, поднимающую солнцезащитные очки на свои короткие темные волосы. Затем ее взгляд останавливается на мне.
– Здравствуй, дорогая.
– Ой, – мурлыкаю я, а затем осознаю, что она здесь делает, и мои брови удивленно взлетают вверх. – Ой!
– Да! Ой! – Она улыбается, а затем подходит к Нейту, наклоняется и чмокает его в лоб. – К счастью, твой вкус относительно женщин заметно улучшился, Джозеф.