Крик Мэдисон становится все более неистовым.
– Не умирай на моих руках!
Красный.
Я иду к нему.
Крик Мэдисон сменяется отчаянным воем, и, когда Гектор задирает рубашку Бишопа, чтобы осмотреть ранение, я сразу понимаю, что это не к добру. Кровь хлещет из раны и тонкой струйкой стекает с губ. Он изо всех сил пытается что-то сказать, тянется к Мэдисон и прижимает ее к своей груди, зарываясь лицом в ее длинные волосы.
– Бишоп! Не смей умирать, – продолжает она выть ему в шею.
Я наклоняю голову.
– Сын, ты должен держаться, слышишь, здесь есть бригада медиков. Не смей уходить от нас, сынок! Я только что потерял твою мать, я не могу потерять и тебя! – рычит Гектор, его ладонь сжимает руку Бишопа.
Черная пелена медленно рассеивается, и мои глаза ослепляет дневной свет.
Самодовольная ухмылка мгновенно пропадает с моего лица.
– Это моя ошибка.
Чувство вины захлестывает меня, когда воздух пронзает горестный крик Мэдисон.
– Нет! – кричит она. – Нет, нет, нет!
Она бьет Бишопа в грудь. Так много красного.
Нейт пытается оттащить ее, а Татум садится рядом.
– Мэдисон, дорогая, иди ко мне.
– Нет! Оставьте меня в покое! Нет, он не умер. Он… Бишоп!
Она снова воет, от ее криков с деревьев слетают птицы. В ее рыданиях столько боли, что у взрослых мужчин, столпившихся вокруг Бишопа, текут слезы.
Мое сердце раскалывается на две части. Te amo, soror mea.>[32]
– Это моя ошибка.
Я медленно поднимаю руку с тяжелым ножом и вонзаю его себе в горло. Острая боль пронзает мое тело, и моя собственная теплая кровь струится по моим рукам.
– Деймон! – кричит Татум где-то вдалеке.
Я падаю на землю.
– Деймон?
Мэдисон снова кричит, ее голос то появляется, то исчезает.
– Я… я сожалею, – с трудом шепчу я.
Кровь заполните мое горло, зрение затуманивается. Облака в небе крутятся перед глазами нежно-голубым шаром и мои глаза начинают закрываться. Я пытаюсь вдохнуть больше воздуха, но чувствую, что теряю сознание. Утопаю в собственной крови. Я это заслужил. Красный.
– Деймон!
Надо мной раздается резкий голос Мэдисон. Мое зрение становится полностью цветным, мир вокруг больше не напоминает ад.
Смех гиен отскакивает от безжизненных стен моего сознания.
Я хмурюсь, непонимание пронизывает каждую клетку мозга.
Мы. Победили.
– Предательство! – кричу я.
Моя спина выгибается, и смерть заключает меня в свои объятия.
– Что за хрень?
Нейт хватается за волосы, отступая назад.
– Деймон?
Я вытираю слезы, стекающие по моим щекам. Обхватив его голову рукам, я целую его в лоб.
– Нет, нет, – плачу я, медленно его покачивая.
Что-то щелкает в моей груди, острой болью просачиваясь в мои вены. Мое сердце опустошено, кончики пальцев немеют, а ноги болят.