>[36], огородом и кошками и заканчивая старыми мусорными баками и ржавыми качелями, прошедшими через огонь и воду. Мое внимание сразу же переключается на знакомый мне металлический трейлер. Вмятины и царапины на его стенках были хорошо видны даже при беглом взгляде. Этот трейлер был заброшен – как и ребенок, который в нем жил. В образцовых трейлерных парках рядом с домиками виднелись клумбы, складные уличные стулья и столы для пикника – здесь все было иначе. За этим трейлером явно никто не следил, и, как всегда, я направился прямо к нему. Я как раз собирался ступить на искусственную траву, которая давно потеряла своей неестественный зеленый цвет и приобрела выжженный тускло-желтый оттенок, когда металлическая дверь распахнулась и навстречу мне вышла Хейл. Ее каштановые волосы струились вокруг лица, по форме напоминающего сердечко.
Наши глаза встретились, и ее хмурый взгляд смягчился.
– Бишоп?
Она вытирает слезы со щек, шмыгает носом и уверенно поднимает голову. Однажды эта гордость ее убьет.
– Тебе не следовало приходить, Бишоп. Сегодня он злой. По-настяощему злой.
Мое сердце сжалось. Я ненавидел своих родителей, но они никогда не поступали со мной так, как отец Хейл. Я презирал роскошный особняк, который называл своим домом, но это не был ветхий, потрепанный, грязный металлический ящик на колесах, воняющий пивом, потом и застарелым сигаретным дымом – в лучшие дни. В плохие дни здесь пахло виски, потом, застарелым сигаретным дымом и слезами Хейл, смешанными с ее запекшейся кровью. Я почувствовал, как мой гнев расползается по венам и напоминает о себе легким покалыванием в кончиках пальцев.
– Что он сделал? – спросил я ее, засовывая руки в карман худи, чтобы скрыть то, как мои ногти вонзаются в ладони.
Я ее хотел защитить. Она была моей первой подругой, не имеющей отношения к Королям, и я знал ее с дошкольного возраста. Я наблюдал за этим дерьмовым шоу с первого ряда и давно мечтал покончить с ним раз и навсегда.
– Он просто пьян, Бишоп.
Улыбка. Такая слабая, такая безмятежная улыбка появилась на ее лице.
– Мы можем поехать к тебе? Или ты снял багажник с велосипеда?
Мой гнев немного успокоился, и я расслабил плечи.
– Нет. Я не сниму его до тех пор, пока он тебе нужен.
Она собрала волосы в высокий хвост, обвязав их ярко-розовой лентой, и жестом указала на велосипед.
– Тогда поехали.
– А твой папа? – спросил я, наблюдая за тем, как она подбежала к моему велосипеду и в ожидании повернулась ко мне.
– К черту его.
– Он причинит тебе боль, Хейл, и ты это знаешь. Я не хочу, чтобы он снова сделал что-то плохое.