Мы создаем одно из печально известных зрелищ.
Самый сексуальный взгляд в истории.
Наши губы снова встречаются, разжигая страсть сильнее, чем все, что я когда-либо испытывала. Я отрываюсь от него, мои губы блуждают по его шее к твердому соску, и я перебираю его зубами.
Это гипнотизирует, когда мы так легко двигаемся вместе. Его пальцы и язык, кажется, знают все мои чувствительные места.
Я вся в поту, и сердце бешено колотится, когда он откидывает мои волосы назад, встречает взгляд и медленно входит в меня. Я наклоняю бедра вверх, чтобы принять каждый его дюйм и одновременно приспособиться к большому размеру.
У меня никогда раньше не было секса без презерватива. Бывший и я никогда не занимались сексом без предохранения — мы до ужаса боялись иметь детей, и наши менеджеры снабдили нас всеми известными человеку средствами контрацепции.
Хадсон не разрывает зрительного контакта, когда отстраняется и снова входит в меня. Мои груди подпрыгивают, когда он двигается во мне, и его руки поднимаются вверх, чтобы сжать их. Я раздвигаю ноги шире, и его яйца ударяются о мою задницу. Его язык холодный, когда он сосет мой сосок, и я почти теряю сознание, когда его рот возвращается к моему. Он замедляет темп, что является совсем не тем, чего я хочу сегодня.
Мне нужно грубо и жестко.
Как и раньше, он думает, что управляет шоу.
Мне нужно научить Хадсона Барнса тому, что мне тоже нравится быть главной.
— Я хочу быть сверху, — стону я, извиваясь под ним.
Я задыхаюсь, когда он открывает от меня, помогает подняться, а затем падает на диван в сидячем положении, раздвинув ноги.
Он ухмыляется, пока я нервно стою перед ним, и начинает поглаживать себя. Я втягиваю воздух и сажусь на него, вздрагиваю, опускаясь на его эрекцию. Я запускаю пальцы в его влажные волосы и дергаю за корни, одновременно медленно начиная скакать на нем.
— Да, блядь, — стонет он. — Оседлай меня вот так.
Я забрала контроль у Хадсона — человека, который любит всегда иметь его. Но ему, похоже, все равно, так как я овладеваю каждым его дюймом.
Он отказывается от своего доминирования.
Я отказываюсь от своей грациозности.
— Хорошо ли тебе с этим членом, Голливуд? — шипит он сквозь стиснутые зубы.
— Да, чертовски хорошо, — стону я, произнося слова, из-за которых завтра буду краснеть.
Я дрожу, мои ноги спутаны и трясутся, прижимаясь к его ногам, но ничто не удерживает меня.
Как будто я на вершине мира.
Вернее, на вершине лучшего в мире члена.
Он ласкает мою задницу и покачивает бедрами, создавая идеальный темп, пока мы оба не стонем и не потеем. Я закусываю губу, когда наступает мой оргазм, и падаю на него. Хадсон вздрагивает, кончая в меня, и кладет голову мне на плечо, пока мы переводим дыхание. Мой желудок завязывается узлом, когда я отвожу взгляд, осматривая двор, и колеблюсь, прежде чем посмотреть на него.