Моя челюсть сжимается. Я удивлен ее вопросом.
— Каждую гребаную секунду дня. — Моя честность шокирует меня. Я отвергал все разговоры о Люси, которые пыталась завести со мной моя семья. — Ты скучаешь по нему?
— Каждую гребаную секунду дня, и я ненавижу себя за это. Я не могу перестать скучать по тем его частям, которые не были ужасными.
Малики, словно читая мои мысли, приносит нам еще одну порцию. Она делает еще один долгий глоток, а я все еще сижу в своем кресле, все мое внимание приковано к ней, пока я жду, что она продолжит.
Она усмехается:
— Это не тот разговор, о котором я думала, что буду вести сегодня вечером. Никто не говорит о нем, боясь, что я захочу его вернуть, если они упомянут его имя.
Я киваю, надо мной проплывает облако печали. Я хочу разозлиться, что она жалуется на потерю того, кого может вернуть в любую секунду, потому что у меня нет такой возможности. Я был бы раздражен, взбешен и готов изрыгать огонь, если бы кто-то другой сказал мне такое.
Но не с Уиллоу.
Я беру свой бокал и смотрю, как она делает еще один глоток своего напитка. Бретелька ее зеленого платья свисает с плеча, давая мне возможность увидеть светлые веснушки, усыпавшие ее бледную кожу. Я никогда не смотрел на нее, не видел ее по-настоящему, до сегодняшнего вечера. Ее рыжие волосы собраны в два тугих пучка на макушке, из них выпадает несколько спиралей идеальных локонов.
— Как насчет того, чтобы произнести тост? — спрашивает она.
Я поднимаю свой бокал.
— За что мы поднимаем тост?
— За то, чтобы напиться. За бесчувствие. За то, чтобы забыть.
Мне нравится, как она думает.
— За то, чтобы запить боль. — Я стучу своим бокалом о ее бокал. — Давай утопим наши печали.
Мы запиваем нашу боль. Мы забываем о своих проблемах. Черт, мы забываем обо всем и обо всех вокруг.
Мой мозг не работает, когда я задаю свой следующий вопрос. Этого бы никогда не случилось, если бы я был трезв.
— Ну что, ты уже попробовала? У тебя был секс с помощью этого Tinder?
УИЛЛОУ
Мне нужно в туалет.
Туалет находится в другом конце коридора, всего в нескольких шагах, но я не могу пойти. Я фальшиво сплю, и так уже несколько дней. Мои мышцы болят. Голова болит. Как только Даллас уйдет, я покину диван Лорен, уеду из этого города и вернусь в Калифорнию.
Хотя я повернута к нему спиной, я чувствую, что он наблюдает за мной, его глаза впиваются в мою кожу, надеясь выудить из меня ответы. Он уйдет с пустыми руками, потому что у меня для него ничего нет. Моя цель — измотать его молчанием, пока он не сдастся.
То, что произошло прошлой ночью, проносится в моей голове. Я никогда не видела Далласа таким злым и напряженным.