– Иногда, – продолжал Джек, – мне кажется, что он ненавидел бы меня меньше, если бы только…
– Если бы только что?
Джек повернулся к ней с грустной улыбкой.
– Если бы только мы с тобой не были вместе.
Вивиан прикрыла глаза и подавила разматывающийся где-то в груди клубок паники. Она сердито заворчала и шутливо ткнула Джека кулачком.
– Гриффит, ты меня бросаешь?
Джек на некоторое время замолчал, и клубок паники успел подпрыгнуть к самому горлу.
– Нет, – наконец ответил он. – Этого я сделать никогда не смогу.
Он вперился взглядом в окружившие их темные тени.
– Отец считает меня бесполезным, – пробормотал он.
Вивиан притянула его к себе.
– Ш-ш-ш, – сказала она.
Покорно вздохнув, Джек положил голову на кружево под расстегнутой блузкой. Его дыхание становилось глубже и тяжелее, и Вивиан пыталась найти успокоение в том, как ритмично бьется его сердце о ее тазовую кость.
На грунтовой дороге у подножия холма в Вершинном переулке Джек и Вивиан сидели в машине – был это «Форд Купе» Джона Гриффита 1932 года. Стоял сентябрь, Вивиан только что исполнилось семнадцать – она была на год и два месяца младше Джека.
Джек отбивал ногой ритм звучавшей у него в голове песни. Отворот брючины задрался, был виден носок и часть голени. Носки были темно-синие, волоски на ноге – необычайно светлые и шелковистые. Вивиан не было их видно, но она знала, какие они. Волоски на ее ногах стояли торчком, словно острые булавки. Она не знала, стоит ли ей об этом переживать – она же не виновата, что лезвий не хватало, – но на всякий случай убрала ноги с гудящего пола под подол платья. Левой подошвой она задела бедро Джека.
После пятничных выездов с Вивиан в кинозал «Адмирал» или субботних в магазин за пятицентовой бутылкой кока-колы Джек вставал пораньше, чтобы помыть и натереть воском отцовский «Форд». Отец Джека следил за сыном не в пятницу вечером, а в субботу утром – желал удостовериться, что о машине позаботились в лучшем виде. Джек не пропустил ни одной субботы. И даже не мог себе представить, что будет, если пропустить.
Как и весь остальной мир, Джек и Вивиан думали о войне – правда, по разным причинам. Джек с нетерпением считал дни до своего восемнадцатилетия. Как только оно состоялось, он пошел записываться на службу, но его не взяли из-за плоскостопия и плохого зрения.
Когда Джек рассказал отцу о безуспешном медицинском осмотре, он уже знал, что Джон Гриффит не будет сдерживаться в выражениях. И был прав.
Джон издевательски расхохотался гулким сухим лаем.
– Джек, ты не перестаешь меня удивлять. Уже когда моему разочарованию в тебе нет предела, ты всегда находишь способ усилить его.