3 Лодка в протоке 05
— Я спать хочу,— сказала Надейка.— Я очень хочу спать.
— А чай пить? Я привезла конфет, печенья.
— Завтра. Ладно, тётя Капа?
— Ну хорошо, спи.
Капитолина Ивановна выключила свет, вышла на кухню и плотно закрыла за собой дверь. Посидела минут пятнадцать, потом ей вдруг подумалось, что у Надейки, может быть, жар: она всегда просилась спать, когда заболевала.
Погасила свет на кухне, чтобы не ударил по глазам девочки, когда откроется дверь, и снова тихо, на цыпочках, вошла в спальню. Но Надейка не спала. Когда Капитолина Ивановна притронулась к её лбу, она взяла руку и потянула к себе, чтобы тётя Капа присела рядом.
— Тётя Капа... Правда, что я для тебя обуза?
Капитолина Ивановна даже задохнулась:
— Надейка! Что ты говоришь? С чего это вдруг?
— Мирошничиха... — всхлипнула Надейка. — Она говорит: тебе и так трудно, а тут ещё я...
Ну Мирошничиха! Ну соседушка! Капитолина Ивановна от неожиданности растерялась.
А Надейка ждала ответа.
Легко было утешать её, когда она была маленькой. Подойдёт со слезами:
«Тётя Капа, я об стол стукнулась...»
«Ах он разбойник! — восклицает Капитолина Ивановна.— Мы ему, этому столу... В угол его!»
И вот уже Надейка, взвизгивая от удовольствия, помогает двигать стол в угол.
А сейчас какими словами утешить Надейку, разогнать её обиду и сомнения? И неожиданно для себя Капитолина Ивановна воскликнула:
— Ах она сплетница! Ну, пусть только попробует прийти ко мне, да ещё яичек принести, я этими яичками в неё запущу! Я с нею рассчитаюсь!
Может быть, если бы тётя Капа стала утешать, жалеть, Надейка ещё долго плакала бы, но тут она представила, как тётя Капа, всегда выдержанная, вежливая тётя Капа, директор школы, вдруг швыряет яичками в ошалелую Мирошничиху, и безудержно расхохоталась.
— Ой, тётя Капа, не надо, она тогда на тебя в сельсовет жаловаться пойдёт! Она уж на Стрижко-вых жаловалась за то, что их петух к ней в огород перелетел и грядку с луком разгрёб.
— Ну вот видишь, какая она, а сама из-за неё плачешь. Разве она может понять, как я тебя люблю!
Надейка уснула почти сразу, а к Капитолине Ивановне сон не шёл. У неё разболелась голова, и она решила выйти на воздух. Звёзд сияло множество, сопки чёрными зубцами врезались в небо. Напротив, у Шурыгиных, окна ещё светились, и молодые листья берёзы, отражая этот свет, блестели как лакированные.
С реки тянуло влажной прохладой, доносились музыка, песни, смех. Каждый раз, когда приходил катер, команда устраивала танцы на берегу.
Несколько девочек-десятиклассниц, принарядившиеся, в белых туфельках, тоже спешили к реке. Поравнявшись с директором у калитки, смутились, поздоровались.