— От друзей отставать не хочешь? — спросил Николай Васильевич.
— Да-а-а...
— Ну-ка покажи ногу. Ну что ж, до Медвежьей рёлки дойдёшь, это я тебе гарантирую.
— Вот видишь, вот видишь! — закричал Ромка матери, прыгая на здоровой ноге.
— А обратно тебя принесут,— продолжал отец.— Только вот кто будет нести? Тамара Константиновна или Ваня Трактор на горбушке?
Отец ушёл.
Через полчаса и мать собралась на дежурство в больницу.
— Щи на плите,— сказала она Ромке,— пару яичек поджаришь. Раз уж ты дома остаёшься, почисти кастрюли и чайник, а то закоптились. Вон там в ящике песок.
— У меня нога болит,— буркнул Ромка.
— Ты не ногами же будешь чистить!—рассердилась Любовь Михайловна.— Чтоб вычистил, понятно?
Забежали Женька Смородин и Ваня Трактор, посочувствовали другу, но засиживаться было некогда, возле школы трубили сбор; промчались „мимо Надейка и Нюся. Ромка присел за плетень, не хватало ещё с ними объясняться. Зашёл в комнату, там по радио лукаво, словно дразня Ромку, пищала певица: «Ландыши, ландыши...»
Ромка со вздохом взял чайник и кастрюлю п опять вышел во двор. На берёзе, что росла у плетня в огороде, раскричались скворцы. Ромка поднял голову и увидел, что Тиграс подобрался к скворечнику и уже совсем вознамерился засунуть туда лапу.
Скворечник Ромка делал вместе с отцом и знал, что кот ни за что не сможет дотянуться лапой, но скворцы беспокоились, и Ромка крикнул:
— Эй, ты! Брысь оттуда!
Тиграс смиренно мяукнул н, жмурясь, с наглым лицемерием посмотрел на Ромку, словно хотел спросить: «А что, разве я делаю что-нибудь плохое?»
Слезать с дерева он и не думал. Тогда Ромка швырнул в него комком земли. Скворцы с криком отлетели, а Тиграс уцепился когтями за ветку, покачался на ней, как заправский гимнаст, и шмякнулся на все четыре лапы в огород к Мирошнику, как раз в парник, с которого Мирошничиха недавно сняла раму: по утрам ещё бывали заморозки и на ночь парник закрывался. Огурцы уже цвели, а кое-где были молодые огурчики. Эти огурчики хозяева сами не ели, а вместе с луком и редиской Мирошничиха носила их продавать к больнице в дни передач, и там их покупали родственники для больных. В это время в Кедрове ничего из зелени, кроме черемши и дикого лука, не было, а больному хочется.
Захотелось зелени, видимо, даже Тиграсу, а может, он просто решил показать, какой он голодный. Он брезгливо откусил кончик огурца и стал жевать.
Тут как раз в огород вышла Мирошничиха.
— Ах ты пёс! — закричала она коту.— Для тебя выхаживала, для тебя укрывала?!
Она схватила грабли и хотела стукнуть кота по спине, но он увернулся, и удар пришёлся по парниковой раме, прислонённой к бревенчатому срубу.