— Что это? — не веря своим глазам, выговорил я.
— Не видишь? — рассердился Керкусь.— Перья! Курицу разодрал этот пес. Любимую мамину несушку!.. Белую! Все. Не видать мне теперь яиц! — захныкал он и залился в три ручья.
У меня самого сердце было не на месте. Что делать? Любимая курица матери погибла, грядки порушены. От одной мысли, какие будут для нас последствия после этою, я похолодел.
Перепуганные не меньше нас, Симуш и Тимуш незаметно смылись со двора. Остались мы с Керкусем наедине со своим горем. И Хураська исчез! Так и чесались руки проучить пса, но не бегать же за ним по всей деревне!
Я остановился возле куста, где Керкусь обнаружил Хураську. Там валялся целый ворох белых перьев. «Прежде всего их нужно убрать,— решил я.— А там будет видно». Я собрал перья в рубаху и вынес с огорода. Оглянулся, соображая, куда бы все это запрятать. Керкусь стоял рядом и непрерывно причитал и хныкал.
— Куда бы это деть? — спросил я его, но он только пожал плечами.
История с огородом его доконала.
Вздохнув, я отвернулся. Мне и самому было не легче. И — вздрогнул! В сопровождении нашего петуха куры важно вышагивали вдоль забора. Как только суматоха кончилась, они снова появились во дворе. Но самое главное, в их толпе спокойно шествовала любимая мамина несушка. О чудо! Я не верил своим глазам. Керкусь перестал хныкать и от удивления открыл рот.
— Как же так? — удивился он.
Посмотрев друг на друга, мы сразу поняли в чем тут дело. Это Хураська полакомился чужой курочкой! И тут я увидел, что кошка, урча и захлебываясь, заглатывала оброненный Керкусем улов.
— Эх, растяпа, упустил рыбу! — крикнул я брату.
— Плюнь,— ответил Керкусь.— По сравнению с курицей рыба — пустяк.
На душе у нас стало чуточку спокойнее. Конечно, не-так уж это весело, коли кто-то из соседей поплатился курицей. Но, в конце концов, во всем был виноват Хураська, а не мы! Если решат его наказать, мы возражать не станем. Но с другой стороны — курица сама виновата: лезла не в свой огород! Выходит, Хураська не такой уж плохой пес, как мы думали до этого.
— Интересно, чья же она курица? — задумчиво проговорил Керкусь, собирая перья и воровато оглядываясь, запихивая их за пазуху. Никто ему не ответил. Молча разровняли грядку и полили их, утрамбовали вновь дорожку между грядками, похоронили перья трагически погибшей курицы и только тогда, осматривая свою работу, задумались. Взойдут ли на грядках, поднимутся ли всходы или нет?..
С виду наш огород выглядел вполне пристойно…
Родителей наших не было дня три. Измаялись мы, пока ожидали. Бедный Керкусь не раз забирался на ворота у околицы и из-под ладони разглядывал дорогу, ведущую от шоссе: не покажутся ли знакомые, родные фигуры? На сей раз просидел там часа три, а то и больше. И, возможно, не слез бы до вечера, но полил дождь, и ему поневоле пришлось покинуть свой пост. Мы скорей побежали домой.