– «Присматривает» – не метафора, – сказал Тилвас. – Джерри, тот рёхх чувствует тебя. Ты – его маячок.
– Я поняла это! – рявкнула я. – Не обязательно повторять по сто раз.
– Не обязательно уходить.
– Зато тебе – обязательно. С этой поляны. Сию же секунду. Все, что от тебя требовалось, аристократишка, это вежливо ответить мне «Прощай» и свалить на все четыре стороны, а не задерживаться для долгих разговоров. Все, мы уже не союзники. Я знаю, кто хочет меня убить, мне этого достаточно. Ты тоже знаешь – с моей помощью. Супер, сделке конец, я больше на тебя не работаю.
– В таком случае я хочу с тобой расплатиться, – сказал он.
Вот сволочь Тилвас Талвани: не уходит и не уходит, зараза такая. Плюс, как специально, выглядит очень усталым, абсолютно человеческим без всяких там примесей, смотрит проникновенно. И слабачка я: поддаюсь, отвечаю, забываю, что он – враг.
– Кстати, ты так и не сказала, что хочешь в оплату.
– Ничего мне от тебя не надо. Считай это благотворительностью по отношению к сирым и убогим. Поломанным и скоро сломающимся вновь. В двойном объеме. Ты должен был сдохнуть, а сам взял взаймы у жизни, Тилвас, и теперь расплатишься двумя душами вместо одной, поздравляю. В чем-то это даже справедливо. Неужели хитрый лис не знал, что за все прилетает ответочка?
Вот тут я все-таки дотянулась до его больного места. Глаза Тилваса потемнели, губы сжались. Он резко опустился на корточки – то ли чтобы оказаться на одном уровне со мной, то ли повинуясь какому-то лисьему инстинкту – и подался мне навстречу таким плавным и стремительным движением, что два метра как-то внезапно превратились в один.
– Да, прилетает, – гортанно пророкотал он, и черты его лица вновь стали неумолимо заостряться, как в подземелье оришейвы. – Спасибо, что напомнила, а то я-то ни секунды не потратил на подобные размышления. Знаешь, Джеремия, ты можешь злиться, и бояться, и ненавидеть меня, можешь насмехаться или пытаться самоутвердиться за мой счет – ты абсолютно в своем праве, – но я бы на твоем месте попробовал извлечь из собеседника пользу, раз ты считаешь себя такой умной.
– С паршивой овцы хоть шерсти клок? – огрызнулась я.
Мое недавно обретенное спокойствие унеслось к праховой матери, уступив место желанию сбить спесь (или то, что казалось мне спесью) с красивого лица Талвани.
– Да, молодец, ты словесник и выучила много поговорок, мы все это поняли… – недобро начал Тилвас, но я перебила:
– И это кто еще за чей счет самоутверждается?
– Ты хочешь узнать, что я тебе предлагаю или нет?! – заорал он, обеими руками в ярости ударив по земле.