Я мгновенно втянула голову в плечи, вспомнив, что так активировалась магия рёхха в подземелье у паука. Да и этот его звериный оскал – теперь расстояние между нами лишь полметра – не чета моей пародии… В этот раз ничего не случилось – ладони и земля, земля и ладони, внимательные серые глаза артефактора без единого всполоха алого цвета, – но паника, промелькнувшая у меня на лице, и весь мой защитный жест были, видимо, настолько очевидными, что Тилвас мгновенно отпрянул и выругался сквозь зубы.
– Джерри…
– Заткнись, – я почти плакала.
– Я не хотел тебя испугать.
– Умолкни и уйди уже, Тилвас, пожалуйста. Такая мудрая мысль была явиться сюда с одеялом, и так ты ее испоганил. Третий раз говорю: прощай.
Он покачал головой: мол, нет, я тебе не отвечу тем же, иди к гурху со своими придуманными правилами.
– Две вещи, – упрямо объявил Талвани, вновь поднимаясь и делая шаг назад. – Первое: я могу попробовать сделать так, что тот рёхх не сможет тебя найти, но это потребует твоего доверия. Второе: в Лайстовице мы в безопасности. Над этой долиной висит одно старое заклятие, которое не даст нас найти. Никому. Спокойной ночи.
И он наконец-то ушел.
* * *
Я проснулась, вся замотанная в одеяло, только нос торчал. Под боком у меня сидели две белки и самозабвенно жрали орехи, запоздало раскопанные после зимы. Тот факт, что гора, о которую они опирались, оказалась живым человеком, поразила их столь глубоко, что я всерьез забеспокоилась: беличьи глаза не вывалятся от удивления?..
Зверьки сиганули прочь, отчаянно матерясь (Тилвас бы их наверняка понял), а я села, кое-как взбила волосы и двинулась в сторону дома Галасы Дарети. Одеяло лежало у меня на плечах как плащ и тянулось длинным шлейфом.
Такими темпами мы перепортим целительнице все белье.
Погода была чудесная: яркое солнце, пронзительно-синее небо, припекает. Шум воды, окружающей Лайстовиц, настраивал на благодушный лад.
Проходит ночь – проходит паника. С большинством проблем нужно просто переспать. Я имею в виду метафорически. С людьми-проблемами спать не надо. (Рубрику «Мудрые советы от Джеремии Барк» объявляю открытой.)
Когда я открыла дверь избушки, на меня разом обернулись все трое: Мокки, Тилвас и Галаса. Они завтракали, а вокруг них на дубовом столе были разложены карты острова и архипелага.
Воцарилось молчание, полное напряженных взглядов. Наконец Галаса спросила:
– Чай или кофе?
– Чай, – ответила я, и эти простые слова как будто растопили ледяную корку ушедшей ночи.
Я села за стол и молча пододвинула к себе миску с фруктами, свежим хлебом и орехами.