Я наблюдала за закатом, разливавшимся по Джинглберри. В городке были сплошь красные острые крыши с золотистыми флагами, свисающими по углам, – на них писали заклинания, притягивающие удачу.
Солнце, опускающееся за горную гряду, будто граблями проходилось по улицам, расчесывая их на вечерние и дневные пряди. Из ремесленных лавок и частных компаний выходили служащие, спеша домой. Суетились карманники: наметанным глазом я выхватывала их еще до того, как они опускали руки в кошельки прохожих. Вдали звенел гонг, знаменующий закрытие биржи.
Тилвас подошел и, не спрашивая разрешения, снова дотронулся до моей спины, пытаясь понять, как именно шел разрез там, под татуировкой. Во время всей «перерисовки» он был деловит, сосредоточен и явно воспринимал меня чисто как носитель нужной информации. Ни словечка, ни хохмочки. Когда-то я мечтала, чтобы эта самоуверенная каланча заткнулась, но сейчас мне не нравилось молчать. В голове было слишком много мыслей, и страхов, и волнений – враг, Мокки, вся наша миссия – и я бы хотела обсудить всё происходящее с Тилвасом, а не замыкаться, как делаю это обычно.
Меня бесило, что именно он в кои-то веки молчит, но я бы скорее откусила себе язык, чем первая начала беседу.
– Я видел спины многих женщин… – вдруг задумчиво пробормотал Талвани. – Но твоя отличается.
Фух, ну наконец-то.
От облегчения я сразу же ядовито прыснула:
– Ай, молодец какой! И похвастался опытом, и проявил недюжинную наблюдательность, да, Талвани?
– Да, я мастерски умею убивать двух зайцев, – отозвался он. – И убил бы трех, если бы у кого-то в этой комнате (подсказочка: не у меня) было чувство ритма. Странно, что ты не в курсе такого понятия, как драматическая пауза, которая была до пепла нужна после моей предыдущей реплики!
– В курсе, но не даю ей шанса. После паузы обычно идут донельзя предсказуемые пассажи, а я не люблю банальность.
Прошло несколько секунд, заполненных молчаливым танцем длинных пальцев на моей спине. Я кашлянула.
– Заболеваешь? – участливо поинтересовался Тилвас.
– У нас вроде был диалог, нет? – напомнила я.
– Нет. У нас не было диалога. Я хотел сделать тебе комплимент, ты перебила, и все, мы снова молчим, чтобы не дай небо не скатиться в банальность и не расстроить твою тонко чувствующую натуру.
– Ты издеваешься.
– Отнюдь нет. Я просто вежливо откликаюсь на твои желания, сформулированные вербально.
Я затылком чувствовала его широчайшую бессовестную ухмылку.
– Не мне тебя учить, что куда важнее слов интонации и жесты, – проворчала я.
– Да. И запахи. Особенно запахи, – промурлыкал Тилвас.