, – чтобы помочь им понять, как они заблуждались, и искренне попросить у меня прощения.
Боги-хранители.
Горфус – действительно настоящий психопат. У таких в голове – и неважно, голова это человека или рёхха, – что-то просто перекошено. Это непоправимо, их не переделаешь, если ты столкнулся с таким – надо бежать, сразу, без оглядки, если дорога жизнь. Не геройствовать.
Но и остановить их кто-то должен… Сегодня «кого-то» играем мы вчетвером. Я собрала волю в кулак и постаралась не думать о когтистых пальцах на своем плече.
– Ты ведь понимаешь, что пытаешь не столько рёххов, сколько ни в чем не повинных людей? – жестко спросила я. – Тех, кто не имеет к тебе никакого отношения?
– Что поделать! Когда ты солнце, ты не выбираешь, кому светить, – горфус пожал плечами. – Ты ведь тоже не имела ко мне никакого отношения, Джеремия Барк, но теперь я – твой бог. Все твои желания связаны только со мной. Вот и получается, что иногда мы благодетельствуем случайно.
Я подумала, что ослышалась.
– Прости, что? – мой голос понизился до рыка. – Мой бог? Да ты ублюдок, убивший моих друзей. Все, что я хочу, – это уничтожить тебя так надежно, чтобы тебя просто больше не существовало!
– Хм. Как и многие люди, ты не хочешь видеть факты, – горфус улыбнулся. – Правда состоит в том, что тебя нет без меня, Джеремия Барк. Ведь это я создал тебя. Твои мысли, страхи, надежды, все, что определяет тебя как личность – даже имя твое! – родились в ту ночь в Зайверино, когда я по воле судьбы наградил тебя своим вниманием. Чего ты боишься? Меня. Чего страстно желаешь? Свободы от меня. О ком ты думаешь каждую ночь, кого видишь во сне? Меня. Благодаря кому ты встретила вора? А пэйярту? Более того, ведь Белый Лис, столь близкий тебе, – всего лишь слабая пародия на меня, жалкий рёхх с обломанными клыками… Я – центр твоей вселенной. Не станет меня – и тебе незачем будет жить. Именно я подарил тебе главную драму, твой характер, судьбу и урок. Это я сделал тебя тобой: трагической, потерянной и потому такой интересной фигурой… Ты – мое лучшее творение в этом смертном мире.
Закончив, сенатор приподнял бровь и низко, тепло рассмеялся. От этого смеха что-то внутри меня сломалось. Ночное небо над нами безнадежно набухло тучами, они тихо рокотали, воздух наполнился духотой, предшествующей грозе. Голова у меня шла кругом. Я попробовала отодвинуться. Лорч не дал.
Страшнее всего было то, что я понимала, о чем он говорит.
В Джинглберри я сама думала об этом. Что горфус – как порог, за который я не могу заглянуть. Все эти годы я не мечтала ни о чем, кроме как об избавлении от врага. Я проживала сумрачный черновик своей жизни, отказываясь подумать о чистовике, потому что видела тень, стоящую у меня за плечами.