Она осенила нас крестным знаменьем, обняла каждого, и подтолкнула в спину, провожая на бой. Кто-то, может, скажет, что уж слишком торжественно об этом рассказываю? Не могу по-другому. Именно так вот оно всё и было, как я вам говорю.
На княжий двор мы прибежали быстро — городок-то невелик. Со всех сторон сюда тянулись вооружённые люди. Большая часть ратников находилась на стенах да у ворот, но и здесь собралось, на мой взгляд, около сотни человек. Десятники обходили прибывших, осматривали оружие, воинскую справу, раздавали копья тем, у кого не было ничего, иногда о чём-то спорили, ругались.
И вдруг все начали затихать. Прокша толкнул меня в плечо, и показал на теремное крыльцо:
— Князь!
Тот встал на крыльце так, что видеть всех, и обратился к своему небольшому войску:
— Пришли в наш дом незваные гости! Хотят они наших жён и детей в полон угнать, пожитки наши пограбить, а дома сжечь! Их много! Больше, чем нас. Но не бойтесь, люди, сих басурман! Даже если придётся костьми лечь, старайтесь больше их с собой забрать! Другим легче будет! Нет большего подвига, чем живот положить за други своя!..
В это время на колокольне ударили в набат, а во двор ворвался дружинник на коне:
— Пошли поганые на приступ!
— На стены! — приказал князь. — Благослови вас Господь!
Десятники повели отряды на выделенные им участки стены. Мы с Прокшей попали в один десяток. Когда подбегали к башне, услышали крик:
— Нехристи на стену лезут! Руби их, братцы!
Я сам не понял, как взлетел вверх по крутой деревянной лестнице. А на стене уже вовсю шёл бой. Одни степняки истошно воя, выставив перед собой копья и сабли, лезли по лестницам вверх, другие пускали из луков стрелы, стоя внизу. Иногда проносились стрелы с наконечниками, обмотанными горящей паклей. Пока пожаров в городе не было видно. Все горожане вышли из домов, приготовили воду, мокрый войлок, чтобы быстро затушить пламя.
XVI
Вокруг творился ад: лязгало и звенело железо, кричали раненые, завывали эти — то ли татары, то ли ещё какие выходцы из степи (и чего я не спросил о них у Прокши?), ругались, проклинали их защитники города, где-то раздавались глухие, но мощные удары — это бревно-таран ударяло в ворота. Я в первые секунды был оглушён всем этим шумом! Передо мной мелькали спины бойцов, сверкали лезвия копий, мечей и сабель. Прокша сразу же затерялся среди сражающихся. Я не знал куда кинуться! Вдруг находившийся передо мной ратник упал, и я лицом к лицу оказался с разъярённым татарином. Он, размахивая окровавленным клинком, попёр на меня, как танк! Я вскинул левую руку со щитом, и тут же на него обрушился сильнейший удар, от которого онемела рука. Я отпрыгнул назад, и вновь закрылся щитом, ожидая нового удара. Но мой противник вдруг широко раскинул руки, из груди у него высунулся наконечник копья, он страшно закричал, и упал мне под ноги. За ним оказался бородатый немолодой дружинник, который, выдернув из тела убитого степняка оружие, крикнул мне: