В этот и следующий день степняки нас взять не пытались. Зато немалая часть их войска, уже не скрываясь, обложила город, не подходя ближе, чем на полверсты. Они поставили походные шатры, жгли костры, что-то на них готовили из еды. При этом все они громко разговаривали, кричали, ругались, их кони ржали, телеги скрипели… Шум стоял неимоверный.
Видно, они пожгли какие-то деревеньки близ города. Со стены были видны столбы дыма, поднимавшиеся к небу с разных направлений.
А в это время Прокша показывал мне основные приёмы владения саблей и коротким копьём. Думаю, что ученик я, в этом плане, не самый плохой. Пусть и не с первого раза, но достаточно быстро я запоминал все эти боевые премудрости. Прокша мне сказал:
— Не надо много увёрток сабельных учить. Всё не запомнишь, а время потеряешь. Удар — отбив, укол — отбив — вот всё, что тебе сейчас нужно. То же и копьём: уколол — отбил, выбрал момент, рубанул наконечником, и снова будь готов отбить удар. Тогда толк будет! Все с того начинали.
Вот и учился я эти два дня у него во дворе до седьмого пота. Сам принцип я понял, а потому чуть полегче мне было, особенно с копьём. Очень помогло то, что в армии нас по рукопашке гоняли не жалея. Много вспомнилось и пригодилось: как автоматом с пристёгнутым штык-ножом работать «штыком — коли, прикладом — бей», как сапёрной лопаткой рубить, колоть и резать, основы ножевого боя.
XV
Вечером второго дня мы с Прокшей сходили в баню, переоделись во всё чистое, поужинали. Он с матерью стал молится на ночь, я присоединился к ним, повторяя слова молитв. После этого мы ушли на сеновал. Я тут же уснул. Мне снилась Маринка с копьём в руках, и начальник отдела в шлеме, со щитом, и при погонах.
Прокша разбудил меня, когда уже стало рассветать:
— Давай, Сашка, обряжайся в броню, навешивай сабельку вострую, да бежим не мешкая! Князь сбирает всех! Зашевелились люди степные. Как бы не на приступ пойдут… Так что готовым надо быть ко всему.
Пока он говорил, я успел обуться, надеть поддоспешную рубаху, а на неё — кольчугу. А ещё через несколько минут мы вышли полностью собранными из сенника во двор. У дома стояла мать Прокши. Он подошёл к ней, опустился на колени, я, миг подумав, сделал то же самое:
— Мать, видать пойдут басурмане на приступ сей час. Что нас ждёт, то я не ведаю, но верю, что Господь не оставит нас! Благослови нас на тяжкий ратный труд!
— Идите, сынки! Родную землю от злого ворога обороните и живыми вернитесь! А коль приберёт Господь, то пусть смертушка ваша будет лёгкой, без муки и долгих страданий! Идите с Богом!