— А мне Хвороба все уши прожужжал, что вы с Сытиным бунт затеяли. Княжича украли и меня свергнуть хотите. Ты, Немой, уже знаешь — чей ты сын?
— Знаю.
— А я вот не знал, Немой! Не знал, что мать брата на смерть отправила. Догадывался, да! Спросить боялся. Веришь?
Князь шагнул ко мне.
— А может, и не отправляла она? Может, те литвины случайно на твоих родителей нарвались? Ну, ведь может же такое быть? Мало ли банд по лесам шалит?
Я вспомнил заранее подрубленную ёлку, и то, как деловито нападавшие пробивались к княжеской повозке.
Нет, не была та стычка случайной.
— Мы потом их догнали, — продолжил Всеволод. — Я сам двоих зарубил! И тело брата привезли в Старгород. Похоронили по-княжески. Ты был у него на могиле?
— Нет, княже. Не успел ещё.
— Мать на похоронах слезинки не проронила. Стояла, словно каменная. И Хворобу с его дружинниками куда-то отправила сразу. Три дня его не было. А когда вернулся — мать на него кричала, страшно.
Я молча смотрел на князя.
— Знаешь, что я теперь думаю? — спросил князь, глядя мне в глаза. — Хвороба ездил искать тело твоей матери, Ирины. Но не нашёл. Как и мы.
Я пожал плечами.
— Это давно было, княже. Что теперь вспоминать? Давай решать — как сегодня жить будем. Только сначала поедим. День был длинный.
— Готова похлёбка! — объявил Мишка, помешивая деревянным половником дымящееся варево в большом медном котле.
Дружинники, убедившись, что драки не будет, повеселели. Загомонили, загремели посудой и потянулись к костру.
Из лесу притащили пару длинных брёвен, положили их возле огня и расселись. Неугомонная молодёжь, наскоро выхлебав похлёбку, отправилась рубить лапник на шалаш.
— Эх, бля! Жалко — выпить нечего! — протянул я, разглядывая содержимое своей миски.
В коричневом бульоне плавали куски грибов, мясо, рыба и ещё какая-то хрень. Всё это вместе выглядело очень подозрительно. Но пахло так вкусно, что голова кружилась.
Я зачерпнул ложкой горячую похлёбку и осторожно попробовал. А ничего! Грибы с мясом, и ещё что-то пряное.
Пойдёт!
— Чой-та выпить нет? — возмутился Чупав. — Сейчас всё будет!
Он в два глотка доел похлёбку, ополоснул миску и плеснул в неё чистой воды. Щёлкнул пальцем по поверхности.
— Васило! Ты где там? Спишь? А какого хрена ты спишь, когда я не сплю? Вечер? Самое время для нечисти. Ты нечисть, или кто?
Чупав довольно хохотнул.
— Слушай, Васило! Сгоняй в Старгород, в мою кузницу. Ты был у меня — железо привозил. Вот! Там в углу за горном бочонок. За горном, понял? Не перепутай! Который у входа — в том масло. А ты возьми за горном. И тащи к Потапычу, мигом!