Голова мне сегодня нужна светлая, а таковой она сейчас не была. Бутылка водки, выпитая вчера в два стакана, помогла мало. Почти всю ночь мерещилась какая-то безликая и тоскливая хрень. Только под утро удалось провалиться в сон. Бороться с преступностью мне предстояло сегодня во вторую смену, стало быть, в кабинете Тарасова я должен появиться только в пятнадцать часов. Однако до развода у Слона мне еще нужно многое успеть. И прежде всего, надо было встретиться с Локтионовым. Сложившаяся ситуация никому из нас троих какого-то выбора не оставляла. Относительно Нагаева сомнения еще были. А вот то, что нас с Михалычем уже списали, я был уверен. Да, что там уверен, я это знал точно. И это знание мне вчера вбили не столько в голову, сколько и в душу. Осиновым колом вбили. Как вурдалаку на погосте. Не оставив мне никакого шанса избежать таких же упыриных методов в своих дальнейших действиях. А теперь я уже и сам не смогу по-христиански обойтись с теми, по чьей воле Сонька не проснулась сегодня со мной на соседней подушке. Многие знания, есть многие печали. Вот и меня сейчас корежило от того, что я знал, как в эти самые минуты на жестяном столе морга кромсают тело той, которую я любил. И люблю. Так что, слишком дорогой ценой обошлось мне это знание, чтобы сомневаться в нем.
Приведя себя в порядок и затолкав вовнутрь какой-то еды, я отправился в больницу к майору милиции Локтионову. Склонять его к совершению тяжкого преступления. А заодно и на мятеж против системы.
— Ты сам-то понимаешь, что ты сейчас мне сказал? — угрюмо поинтересовался мой непосредственный начальник.
В больничный двор я его вытащил за руку прямо из процедурного кабинета. Выслушал майор меня не перебивая. На смерть Софьи он отреагировал профессионально. То есть, без эмоций. Меня это царапнуло, но, вспомнив, сколько раз я сам также воспринимал смерти чьих-то близких, я задавил в себе вспыхнувшую неприязнь. И тем более, произнесенная им сейчас фраза мне очень не понравилась.
— Понимаю. Очень хорошо понимаю! У меня было время подумать, Михалыч. Ты не сомневайся, я сейчас с тобой очень обдуманно свои противозаконные намерения обсуждаю!
Глаз от тяжелого взгляда майора я не отводил. Мне самому хотелось многое в нем рассмотреть и понять. Прежде всего, мне хотелось знать, Локтионов сейчас проверяет меня на осознанную твердость в озвученном мной умысле или это я изначально в нем ошибся? Если он елозит жопой, потому что проверяет меня, то это даже хорошо. А вот, если он сейчас пытается спрыгнуть с решения вопроса, то, наоборот, все очень плохо. Тогда он становится опасным.