Спустя пару месяцев я сидел на своём обычном месте — нагретой апрельским солнцем ступеньке базилики Санта-Кроче. Богобоязненные горожане, приходившие замолить грехи, бросали мне подаяние. Монеты были мелкие: даже зажиточные граждане не спешили расставаться с деньгами.
Около трёх часов дня на меня упала тень. Подняв голову, я увидел высокого стройного мужчину лет сорока. Бархатная шапочка с белым пером сидела на нём франтовато, серебряные пряжки блестели, а туфли сияли недавно нанесённым воском. Чуть позади него стояли двое здоровенных бородатых парней с оружием — видимо, его телохранители. Всем своим видом они как бы говорили окружающим: лучше не подходи!
Когда мужчина опустился возле меня на корточки и внимательно всмотрелся в моё лицо, солнце уже не так светило ему в спину, и я смог разглядеть голубые глаза, окружённые сеточкой мелких морщинок, и окладистую светлую бородку. От человека пахло духами со сложным ароматом, в котором чувствовались нотки заморских ингредиентов. Далеко не каждый мог позволить себе такие.
— Подайте ради Спасителя, синьор, — проговорил я жалостливо. — Я сирота.
— Охотно верю, — проговорил мужчина и, оглядевшись по сторонам, тихо добавил: — Ты ведь сын Лоренцо?
Вопрос заставил меня вздрогнуть от неожиданности и тревожно сжаться. Откуда этот человек знал, как звали моего отца?! И чего он хотел от меня?
— Нет, синьор, вы ошиблись, — промямлил я, сглотнув. Совет стражника засел во мне, как заноза. — Моего отца звали совсем иначе.
— Послушай, я ведь тебя помню, — ещё сильнее понизив голос, проговорил мужчина. Видно было, что моя ложь его не обманула. — Мы встречались, когда я приходил к твоему отцу в гости. Он, как и я, был алхимиком. Ты ведь знаешь об этом?
— Простите, синьор, но вы ошиблись, — упрямо повторил я, со страхом глядя в голубые глаза незнакомца. — Подайте монетку ради Святой Девы Марии.
— Я долго тебя разыскивал. С тех пор, как твоего отца казнили, а мать пропала. Я был у вас дома на следующее утро после этой трагедии. Думал найти тебя и забрать к себе. В память о твоём отце.
При этих словах сердце моё сжалось. Неужели это правда?! К отцу приходили многие люди. Возможно, и этот был среди них. И он хотел забрать меня? То есть, если бы я в ту ночь не ушёл, а дождался утра, мне не пришлось бы попрошайничать?
— Вижу, ты боишься, — сказал, понимающе кивнув, мужчина. — Ты не знаешь, стоит ли мне доверять. Но разве ты хочешь сидеть здесь и просить милостыню?
— Нет, — признался я.
Не так давно я узнал, что иногда мальчиков моего возраста продают богатым мужеложцам. И Бруно, по слухам, иногда поступал так со своими подопечными. Перспектива оказаться в постели извращенца пугала не меньше, чем опасность быть искалеченным.