1944 год был для нас годом суда и вынесения приговора изжившему себя обществу. Но приговор 1944 года был вынесен не писателями, это результат творчества не боевых острых перьев. Нет! Это было творчеством людей труда, мастеровых заводов и полей… Перья и пресса находились в состоянии осторожного выжидания, наблюдали со стороны. Я привожу свидетельства очевидца последнего часа агонии. На протяжении трех решающих дней августа 1944 года бухарестские газеты ожидали финальную развязку у телефона, имея наготове в печатной машине две свинцовые формы. На одной из них стояла озаглавленная крупными буквами прокламация «Да здравствует Сталин!», на другой — «Да здравствует Гитлер!». Немецкая авиация разыгрывала над Бухарестом прощальный спектакль: они бомбили столицу, горели Национальный театр, архивы, библиотека. И когда наступавшие гитлеровские воинские части достигали площади Бузегать, печатники получали приказ готовить страницу с Гитлером. Когда же эти части были вынуждены отходить, поступал приказ снять Гитлера и ставить в печатную машину Сталина. Наша интеллигенция повторяла этот же достойный сожаления вечный политический зигзаг между двумя полюсами.
И автор «Барона», бывший узник лагеря Тыргу-Жиу, восклицает:
— Не нужно забывать ничего!
Не нужно забывать ничего ради будущего! Тот, кто не делает уроков из прошедших ошибок, рискует повторить их.
Аргези считает необходимым напомнить о долге писателя, о его ответственности перед народом за качество своего произведения, за качество литературного дела в целом.
— Наш съезд располагает многим. У него нет лишь одного — киоска, где бы распределялись талант и гениальность. Это вопрос сугубо личной ответственности, глубины совести каждого. Порой гений и талант проявляются совершенно незаметно, и никому не ведомо, откуда они берутся. Шумная и высокомерная погоня за гениальностью не приводит ни к чему. Начало таланта — это жестокое, настойчивое, терпеливое, воодушевленное и честное старание, повседневная мука. Ясный зенит достигается только трудом — в волнении, в любви и искренности. Этот зенит хорошо знаком пчеле, отправляющейся за нектаром в ясный майский день. Это полет вдохновения. Только он держит тебя бодрым, молодым и смелым…
К развитию мыслей, высказанных во вступительном слове на I съезде румынских писателей, Тудор Аргези возвращается неоднократно в своей повседневной работе.
К нему обращались за советом, за помощью. Дом в Мэрцишоре, а потом и на бульваре Авиаторов, куда переехал писатель, был всегда открыт для желающих.
— Маэстро Аргези? Могли бы вы принять меня…