Зачем быть настолько упрямой?
К моему удивлению, Таллия сама опускается на пол и закрывает лицо руками. Я не слышу ни всхлипов, ни плача, вообще ничего. Она сдалась. Признала, что ей больно, и меня это безумно восхищает.
Подхожу к ней и опускаюсь на колени.
— Где болит? — тихо спрашиваю её. Она хлюпает носом и показывает на ноги. Как я и думал.
Обхватываю её тонкую, изящную лодыжку, дёргая за ленту, но Таллия цепляется за мою рубашку. Она не прикасается к моей коже, но пытается убрать мою руку и тянет ткань в сторону.
— Я могу сделать это силой, или ты дашь мне посмотреть добровольно, — предупреждаю её.
Пальцы Таллии разжимаются, и я замечаю, как её тело становится красным. Она смущается. Конечно, это смущение. Я давно не видел подобного. И мне это очень нравится.
Медленно снимаю пуант, и у меня желудок стискивает. Я видел достаточно трупов и крови, но то, что я вижу сейчас перед собой, ужасно больно. Пальцы Таллии все покрыты кровью. Они стёрты в мясо. Не представляю, как она, вообще, смогла танцевать. Я уверен, что здесь не только разорванные мозоли, но и вероятное заражение, потому что есть и свежие, и старые раны.
— Почему ты мне не сказала? — злобно повышаю голос, отчего Таллия вздрагивает.
— Какого хрена ты молчала? Ты стёрла всю кожу до мяса, Таллия!
Как так можно? Неужели, я выгляжу настолько жестоким?
Я понимаю, что пугаю её, но ничего не могу с собой поделать.
Мне жутко видеть и осознавать, что девушка была настолько жадной до денег, что даже не остановилась, лишь бы побольше заработать.
Да ей стоило мне просто отсосать, и я бы оплатил всё. Жадная сука.
Таллия показывает на дверь, а потом перерезает себе горло пальцем. Затем тычет в меня этим же пальцем. Блять. Она резко горбится и трясётся, сдерживая рыдания.
— Чёрт… прости. — Быстро разжимаю пальцы, потому что я схватил её ногу и сдавил от ярости.
— Они наговорили тебе то, что я убиваю всех подряд? — спрашиваю её.
Таллия быстро кивает.
— И я убью тебя тоже, если ты не сделаешь меня счастливым или остановишься?
Ещё один кивок.
— Суки, — рычу я. — Да, я ублюдок и урод, но не настолько, чтобы наслаждаться твоими мучениями. Я не такой плохой.
Таллия вскидывает голову и внимательно смотрит на меня.
— Не знаю, какую ещё хрень тебе про меня наговорили, но я не собираюсь тебя убивать из-за того, что ты испытываешь боль по моей же вине. Это нелепо!
Таллия поджимает губы и кивает мне. Она что-то пытается объяснить мне при помощи пальцев, но я ни хрена не понимаю.
Хочу нормальный разговор, человеческий. Я должен выучить этот чёртов язык жестов. Но потом Таллия складывает руки, словно в молитве, и смотрит на меня. Она извиняется за свою ошибку или за что-то ещё.