— Что за чушь? Я не являюсь членом мафиозной группировки.
И я не киллер. Да, иногда мне приходилось убивать, но это было много лет назад. Если мне нужно убрать человека, то я лишаю его возможности к существованию, и он умирает сам. Я не трогаю людей, которые просто живут, а только тех, кто хочет уничтожить мой бизнес или угрожает мне. Тем более я не насильник. Я никого и никогда не насиловал.
— Девочки говорили иначе, — хмурюсь я. — Они описывали тебя, как жестокого насильника, который заставляет их доставлять тебе удовольствие. Тебе нельзя отказывать, потому что отказы ты не принимаешь. Это ещё одна причина, почему я решила притвориться немой. И я боялась, что меня тоже постигнет эта участь. Они все рассказывали ужасы про тебя и про то, что ты делаешь этим своим…
Я чувствую, как кровь приливает к моим щекам, когда опускаю взгляд к паху Кавана.
— Членом?
Быстро киваю. Боже, какой неловкий разговор.
— Не отрицаю, что я жестокий, но никто не жалуется.
— Или ты не знаешь, что они жалуются, потому что не хочешь видеть дальше своего носа, — упрекаю его.
— Вообще-то, девочки даже дрались за моё внимание, точнее, за мой член и мои деньги. Но если тебе будет проще, то я больше никого из клуба трахать не буду.
— Почему мне должно быть проще? Это твоя жизнь, а не моя.
— Потому что ты считаешь меня каким-то законченным ублюдком. Я плохой, но не настолько. Дай мне шанс показать тебе это, Таллия. Ты ведь ещё жива. Если бы я был таким, каким тебе меня описали, то ты бы точно уже была мертва. Я мог бы легко найти тебя.
Все данные твоего места проживания, номер карты, паспорта и другое я легко мог вычислить, чтобы найти и убить тебя.
— Тогда почему ты этого не сделал? — удивляюсь я.
— Я не связываюсь с замужними женщинами. Это для меня табу.
Помимо этого, я не нарушаю границ личного пространства. Конечно, мне хотелось найти тебя и полететь в чёртову Польшу, чтобы не дать тебе выйти замуж, но у меня есть совесть. Я беру только то, что идёт ко мне в руки, но не насилую женщин, которые меня не хотят.
— Но… но две другие девушки? Ты вызвал их к себе, и они исчезли. Одна назвала тебя уродом, а другая расплакалась, потому что не хотела тебя, — шепчу, оседая от его слов на край койки.
— Что за хрень? Не было такого. Я точно помню обеих. Первая девушка была под кайфом и принимала наркотики. А наркотики в моём клубе табу. Я отправил её в наркологическую клинику.
Вторая была беременна, и у неё скакали гормоны. Я дал ей денег и отпустил. Охренеть. — Каван нажимает пальцами на свои глаза и жмурится.
Я в шоке. Выходит, всё, что о нём говорили, было ложью. И Каван Экри не такой ужасный киллер, каким мне его выставили. Чёрт.