Хлопоты Богуслава не имели успеха.
Липницкие друзья Гашека не могли ждать и решили похоронить его в своем городке.
В субботу, 6 января, в день Трех волхвов, возле дома Гашека собрались его липницкие друзья, соседи и «соколы». Ждали выноса тела. Было холодно, дул резкий ветер, кидая в лица собравшихся колючий снег.
Панушка и Инвальд отдали последние распоряжения.
Двери дома были слишком узки, и гроб с телом писателя вынесли через окно. Подняв гроб на плечи, люди медленно понесли его по улице. За гробом молча шли Панушка и его сыновья, Александра Гавриловна, Инвальд с женой, учителя Мареш и Якль и двенадцатилетний Риша Гашек. Ярмила Гашекова не поехала на похороны, послала в Липницу мальчика. Риша теперь знал, что человек, которого он провожает в последний путь, — не «пан редактор», а его отец…
Оркестр играл траурные марши. Люди шли в похоронной процессии и несли на своих плечах гроб с телом бывшего большевистского комиссара — они воздавали покойному все почести, в которых ему отказали масариковцы.
Церковь запретила хоронить Гашека на освященной земле липницкого кладбища. Могилу вырыли у стены, возле белой башни, под деревом — здесь хоронили самоубийц и некрещеных младенцев.
Учитель Мареш произнес над гробом писателя краткую, трогательную прощальную речь.
Гроб опустили в могилу.
Все неподвижно стояли вокруг, а Шура, цепенея от холода и горя, медленно наклонилась, подняла несколько комков земли и бросила их в могилу. Глядя на нее, по русскому обычаю, стали бросать землю на гроб и другие.
Могильщики засыпали могилу землей, и скоро у кладбищенской стены вырос маленький холмик. Люди стали расходиться. Резкий ветер со снегом перешел в метель.
Метель ровно заметала и могилы добропорядочных граждан, и могилы некрещеных детей, и могилы самоубийц. К вечеру под белым снежным покровом уже нельзя было найти свежезасыпанную могилу.
Метель выла и мела всю ночь.
Ты меня спрашиваешь, что я такое? Подожди, когда меня не будет.
Людвиг Фейербах
Гашек — бессмертен, он скоро снова воскреснет.
Эгон Эрвин Киш
Похоронив мужа, Шура исполнила его последнюю волю — отдала Ярославу Панушке сибирские пимы.
Вскоре в домик № 185 явились представители власти для описи имущества, оставленного покойным. Оно было невелико: старенькое зимнее пальто, поношенный костюм, четыре ветхих рубашки, свитер, подаренный Ярмилой, — всего на сумму четыреста крон. Домик, такой же подержанный, как и одежда писателя, не прельстил Ярмилу Майерову-Гашекову, и она не стала оспаривать завещание.
Другая комиссия должна была определить состав и содержание литературного наследия писателя. Эксперты этой комиссии: издатель Эмиль Шульц и юрист, доктор права Антонин Червенка ограничились оценкой одного романа о Швейке. Акт экспертов, датированный 20 августа 1923 года, как две капли воды похож на смешные документы, которые так ловко пародировал в своих произведениях сам Гашек. Перечислив количество экземпляров романа, — и проданных, и находящихся на складе, — они пришли к заключению: