«В связи с сообщением о пожаре в коптильне пана Бребурды мы позволим себе сделать маленькое уточнение: «опилки в копченых колбасах пана Бребурды не горели ярким пламенем».
Писатель играючи вел отдел «ломаных ног» — он великолепно знал и нравы маленького чешского человека, и нравы чешской прессы, и сам не раз бывал героем всевозможных происшествий.
Однажды поздно ночью Гашек шел с Малой Страны на Новое Место. На Карловом мосту он услышал позади себя шаги, оглянулся и увидел человека. Гашек решил разыграть его. Подойдя к статуе Яна Непомуцкого, он снял пиджак, разулся и перекинул ноги через парапет.
— Подождите меня! — закричал почти рядом с Гашеком прохожий.
Гашек сделал вид, что не слышит. К писателю подбежал его знакомый, театральный парикмахер.
— Ярда, ради бога, не топись… — пролепетал он.
— Иди с богом, не мешай!
Парикмахер обхватил Гашека и потащил его вниз. Отбиваясь, писатель влепил ему две оплеухи — от первой шляпа парикмахера слетела в воду, а от второй посыпались искры из глаз.
Теперь спасатель испугался за свою жизнь и заорал:
— По-мо-ги-те!
— Не трогай меня, скотина! — закричал Гашек, пытаясь снова забраться на парапет и оглушительно икая.
«Он словно мухоморов наелся!» — думал парикмахер, борясь с самоубийцей.
На шум прибежали полицейские. Увидев запоздалых гуляк у статуи святого, полицейские забрали обоих. Парикмахер объяснил, как было дело, а Гашек неистовствовал: орал, обрывал пуговицы на мундирах стражей порядка, требовал отпустить его. Втроем они доставили Гашека в полицейский участок.
— Как выглядел этот пан? — спросил полицейский комиссар своих подчиненных.
— Был в невменяемом состоянии, буйствовал.
— Еле стоял на ногах.
— Что вы скажете? — обратился комиссар к парикмахеру.
— Он трезв — от него ничем не пахнет. Я думаю, у него мозга за мозгу заскочила.
Показания свидетелей возмутили Гашека. Комиссару пришлось успокаивать его:
— Пан писатель, я хорошо вас знаю. Не волнуйтесь и расскажите, как было дело.
— Я — жертва трех хулиганов. Они напали на меня. Прошу вас строго наказать их за покушение на мою личную свободу.
Парикмахер удивленно пожал плечами:
— Пан писатель рехнулся…
Комиссар махнул рукой в сторону парикмахера и снова спросил:
— Пан писатель, почему вы хотели утопиться?
Гашек молчал. Потом улыбнулся и сказал:
— Я сделал математическое открытие: пять плюс три равно четырем.
Он сказал это так убежденно, что парикмахер испуганно пискнул и прошептал:
— Пан писатель рехнулся…
— Нет, пан Гашек, — ласково возразил комиссар, — пять плюс три равняется восьми, а не четырем. Зачем вы залезли на парапет? Вы хотели утопиться?