Смотрит на своего пособника, а тот будто только и ждал знака, заглядывая в рот к синеглазому, чтобы предвосхитить его желания. Но не из раболепного поклонения, а из страха. Я ощущала этот запах, так как уже знакома с ним. Дрожащими руками передаёт бутылку.
Главарь большим пальцем прокручивает крышку, делает глоток и только после этого приставляет горлышко к моему рту. Наплевав на брезгливость, я с жадностью поглощаю жидкость. Капли воды текут по подбородку. Губы онемели оттого, что рот был долго перетянут. С трудом справляюсь с мимикой.
Дав мне напиться, он убирает бутылку, сжимает мои спутавшиеся волосы на затылке и смотрит в глаза. Будто что-то хочет в них отыскать. Найти разгадку. Сначала в один заглядывает, затем во второй. С каким-то диким, одержимым выражением.
– Тощая, худая, как шпала. Что же он в тебе нашёл?
Хмурюсь. Свожу брови в недоумении. Кто «он»? О ком говорит похититель? О Владике? Пытаюсь хоть в чём-то разобраться, но не могу.
Незнакомец впивается пальцами в челюсть, будто хочет вырвать её, и изучает черты лица. Кожа грязная, тушь от слёз стекла на щёки. Большим пальцем проводит по скуле, царапая шершавой подушечкой.
– Знаешь, что я с тобой сделаю? – уголок его губ ползёт выше, но синие глаза остаются холодными. Убийственно спокойными. Словно не радужку рассматриваю, а кладбище, на котором только ветер поднимает вверх сухие ветки. Могильник.
Мне не хочется знать ответ на этот вопрос. Мне хочется только проснуться и понять, что это всего лишь сон. Уткнуться в подушку, зажмурив глаза, и выдохнуть с облегчением. Но, как ни впиваюсь ногтями в ладонь, пробуждение не наступает.
Он ждёт, и я нерешительно качаю головой. Отрицательно.
– Я сделаю так, что он никогда больше к тебе не прикоснётся. Побрезгует. Если захочу, сначала сам буду трахать. В рот, – надавливает грубо большим пальцем на губы, – и во все остальные твои дырки. И тебе даже это понравится. Такой шлюхе, как ты, не может это не понравиться. А когда мне наскучит, отдам своим людям. Они давно не видели таких девок, как ты. Как тебе перспектива, Серафима?
Буквально на один миллиметр отшатываюсь от него, смотря не только испуганно, но и недоумённо. Он принял меня за другую. За мою сестру.