Закусила губу, вспоминая разговор с гинекологом. Партнёр должен быть в презервативе. А я – «готова» в достаточной степени. А всё прочее зависит от моей физиологии.
А если поймёт, вдруг я смогу убедить его, что… А, собственно, что я могу сказать? Его брат и сестра мертвы. Как мне защитить Серафиму?
Не понимала, как найти выход из этой ситуации. Только не всё в ней зависит от моей воли.
Кто-то настойчиво постучал в дверь, намекая, что, если я ещё минуту буду скрываться в ванной, дверь вышибут, а меня вышвырнут. Наспех умылась и вышла. Хаят ждала меня с очень недовольным видом, словно моё поведение бросало на неё тень.
– Ох, дурная ты девчонка, накликаешь беду на нас обеих, – цокала она языком, торопливо выпроваживая из хозяйских покоев.
Бабушка Якуба их уже покинула, отчего я вздохнула с облегчением.
– И что же такого я сделала? – спокойно интересуюсь, испытывая раздражение.
Что в моём поведении было не так, чем не угодила госпоже Ямадаевой? Можно подумать, её внучек оставил мне выбор в поступках.
– Вертела хвостом перед хозяином, – получила безапелляционный ответ.
Сжала зубы, пытаясь смолчать. Кому и что я здесь могу доказать? Они меня и за человека не считают.
Стоило только выйти из дома, как окунулась в адское пекло. Воздух обдал лицо, будто в печку заглянула. Жаркий, сухой, жалил кожу, обжигая, словно открытое пламя. Тут же покрылась капельками пота. Дышать стало тяжело, с трудом выждала, пока мы доберёмся до тени.
Мне выдали лопату, очевидно, чтобы убрала навоз. Да уж, щадить в такую жару меня никто не станет.
– Убери тут всё, потом приходи за новым поручением, – деловито вещала Хаят.
Осмотрелась, из-за жары почти никого не было во дворе. Повинность отрабатывала лишь я. Наказывали.
Налила холодной воды Мухтару, который лежал в тени, высунув язык и почти не обращая на меня внимания. Его не тронули, за что я испытала благодарность к Якубу. Ведь он вполне мог приказать убить или выгнать слабое животное.
Плотная шерсть собаки сейчас доставляла множество мучений. Не рискнула его даже погладить, понимая, что пёс может быть на взводе и плохо себя чувствовать.
Отработав час, я сползла по стенке, жадно глотая воду. Одежда пропиталась потом, хотелось окунуться в ледяную ванну. Голова от жары кружилась, немного подташнивало.
– Прохлаждаешься?
Вздрогнула, не ожидая, что я здесь не одна.
В дверном проёме стоял тот самый страж, который грубо обошёлся со мной в день похищения.
Что-то такое читалось в его глазах, отчего мне захотелось подняться и убежать. Сцепила зубы, смотря на него. Его лицо лоснилось, блестело, как и маслянистый, липкий взгляд. Он словно пятнал меня, делая грязной, скверной. Рубашка расстёгнута, под мышками влажные разводы. Я ощущала, как от него разит потом, и за те пару метров, что нас разделяли. Этот запах вызывал желание избавиться от завтрака, которым напичкала меня сегодня Хаят.