— Что ты ржешь? — обиженно спросила Василина, глядя на веселящуюся подругу. Потом не выдержала и сама хихикнула, понимая, как глупо это все смотрится со стороны. — Короче, твой братец совсем чокнулся на моем здоровье, а я ему даже возразить не могу. Он меня….эммм…отвлек, — и она покраснела. — И вообще, он ведь все-таки обо мне беспокоится. Хотя это и бесит ужасно.
— Кто бы мог подумать еще полгода назад, что вы станете такими мимимишками, — хмыкнула Инга, вспоминая вечные баталии, которые возникали между молодоженами до их отношений.
— Сама ты мимимишка! — возмутилась Лина, которую вечно раздражало, когда ее называли миленькой. — Лучше расскажи, что там творится между тобой и Яриком. А еще Глебом. С чего это Строганов велит тебя к нему не подпускать? Я сейчас сдохну от любопытства. И Кирилл тебе поедом сожрет, даже костьми не поперхнется.
— А вот и нет, — со смешком возразила Инга. — Я ему поперек горла встану. Сестра все-таки любимая.
— Это потому что у него других нет! — логично возразила новоявленная Лаврецкая.
— И это моя лучшая подруга, — театрально возвела очи к потолку Инга.
— Других у тебя тоже нет, — добила Василина. — Так что давай, рассказывай. Что вы с моим братцем удумали? Я Ярика в таком психованном состоянии только один раз видела.
— Ты не видела, ты слышала, — сочла необходимым внести поправку собеседница.
— Да хоть осязала! Не отвлекайся.
— Черт, как же вы со своим братцем похожи, тому тоже вечно все «без купюр» требуется, — поморщилась девушка.
— На то мы и твои лучшие друзья! Не отвлекайся! — вновь не дала себя сбить с толку невестка.
Инга быстро сделала заказ и начала рассказывать. С того самого момента, как в больнице ее накрыла ужасающая паника. О ее раздумьях за эти три месяца, пока жила в Питере. О смешных переписках с Яром с соцсетях. О разговоре с Глебом во время свадьбы брата с Линой. Все — без разбора и без утайки. Все равно эта беседа когда-нибудь да случилось. Так было и когда у Василины появились отношения с Кириллом. Только тогда вместо кафе был диван и несколько бутылок вина. Но сейчас подруге пить было нельзя, и пришлось довольствоваться прекрасным обедом, вкусным кофе (на который вожделенными глазами смотрела беременная) и мороженным. Не так уж и плохо, в принципе.
Подруга, как всегда, оказалась лучшим собеседником — не перебивала, не торопила, когда Инга ненадолго замолкала, собираясь с мыслями, не задавала никаких дополнительных вопросов. Но при этом и удивленной не выглядела — лишь в глазах светилось какое-то превосходство, словно она с каждым словом все более уверялась в собственной правоте. Такая реакция настораживала, острым ногтем сгребла по стеклу ее души. Наконец она не выдержала и перебила саму себя на полуслове: