— Действительно? — повторяет он, на этот раз резче. Я игнорирую его.
— Хотя, если ты помнишь, когда мы ели мороженое, я признала, что его левая нога слабовата.
— Я помню, — говорит он немного нетерпеливо.
Бог. Эти мои ногти просто смущают. — Даже тогда это, вероятно, было больше связано с исключительно хорошей игрой Дании…
— Сэди.
— И если вы, ребята, сможете поддерживать этот уровень игры какое-то время, тогда…
Из его угла лифта доносится какой-то шорох. Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эрик присел передо мной на корточки, его колени касаются моих ног, глаза бледные и серьезные. Моё сердце кувыркается. Он действительно выглядит похудевшим. И, может быть, немного похоже на то, что последние несколько недель у него не было лучшего сна в его жизни. Его волосы отливают золотом в свете аварийного освещения, и на поверхность всплывает краткое воспоминание о том, как он дергал их, когда он…
— Сэди.
Что? Я хочу кричать. Что ты ещё хочешь? Вместо этого я просто смотрю на него, чувствуя, что лифт снова сжался, на этот раз до кармана между моими и его глазами.
— Прошли недели, и… — Он качает головой. — Пожалуйста, мы можем поговорить?
— Мы разговариваем.
— Сэди.
— Я говорю всякую ерунду. А ты говоришь всякую ерунду.
— Сэди…
— Хорошо, хорошо: ты был прав насчет Нойера. Счастливый?
— Не особо, нет. — Он смотрит на меня молча несколько секунд. Затем он говорит спокойно и серьезно: — Прости.
Это неправильно. Я чувствую, как волна гнева поднимается по моему позвоночнику, сильнее, чем когда я узнала о его предательстве. Во рту появляется горький, кислый привкус, когда я наклоняюсь вперед и шиплю: — Я ненавижу тебя.
Он ненадолго закрывает глаза, смирившись. — Я знаю.
— Как ты мог это сделать, Эрик?
Он глотает. — Я понятия не имел представления.
Я смеюсь. — Серьезно? Как… как ты посмел?
— Я беру на себя полную ответственность за то, что произошло. Это была моя вина. Я… Мне понравилось, Сэди. Очень. Настолько, что я совершенно неправильно понял твои сигналы и не понял, что ты не поняла.
— Ну, то, что ты сделал, было… — я резко останавливаюсь. Мой мозг останавливается и наконец-то осмысливает слова Эрика. Понравилось? Неверно? Что это хотя бы значит? — Какие сигналы?
— В ту ночь я… — Он кусает внутреннюю часть щеки и, кажется, обращается внутрь себя. — Это было хорошо. Я думаю… Должно быть, я потерял контроль.
Я замираю. Что-то в этом разговоре не так. — Когда минуту назад ты сказал, что сожалеешь, что ты имел в виду?
Он дважды моргает. — То, что я сделал с тобой. В моей квартире.