опустошена.
— Боже мой, — шепчу я тыльной стороной ладони. Затем я кусаю её, потому что, если я этого не сделаю, я закричу. Может быть, я всё равно закричу, потому что он хрипит и выгибает горло, чтобы лизнуть меня, прижимая мой таз к своему рту, и звуки, которые он издает — звуки, которые издаем мы, — влажные, грязные и непристойные. — Боже мой. Я… — Я теряю контроль. Мои бедра начинают дрожать. Я понятия не имею, что я делаю, но я не могу перестать раскачиваться, тереться о его рот, нос и лицо, извиваясь в поисках большего контакта, большего давления, большего трения, желая насытиться…
— Ты так хорошо справляешься, Сэди, — шепчет он мне в самое сердце, и эти слова вибрируют по всему моему позвоночнику. Его пальцы крепко сжимают мою задницу, и он безжалостен, удерживая меня на месте, лучше меня поворачивая, давая мне понять, что он знает, что мне нужно — чтобы я позволила ему делать свою работу. Затем он начинает использовать свои зубы на мне, и я ломаюсь.
Я кричу.
— Не могу поверить, что ты думала, что у тебя это плохо получается, — говорит он мне, смеясь, и я чувствую, как каждый слог проходит сквозь меня, как нож. Я заставляю себя глубоко дышать, стоять прямо и смотреть на него сверху вниз. И тут его глаза встречаются с моими, и он начинает сильно сосать мой клитор.
Я кончаю так сильно, что это почти больно. Я всегда была тихой, молчаливой в постели, но наслаждение подобно прорыву плотины, режущее, обжигающее и такое бурное, что у моего тела нет никакой надежды сдержать его. Я всхлипываю и хнычу в тыльную сторону ладоней, бессильная, растерянная. На протяжении всего моего оргазма Эрик был рядом, держал меня за бедра, бормотал похвалы и стоны против моих набухших складок, облизывая меня, пока это не стало слишком много.
Затем его поцелуи становятся более легкими. Нежными. Он поворачивается, чтобы пососать внутреннюю сторону моего левого бедра, и я думаю, достаточно ли этого, чтобы оставить след. Эрик Новак был здесь. — Я весь день думал о том, чтобы съесть тебя, — говорит он, прижимаясь к моей коже, которая липкая, влажная и — я не могу поверить, что это происходит. Я не могу поверить, что это секс. — Весь. Чертов. День.
Каким-то образом он, кажется, знает, что я слишком бескостная, чтобы двигаться. Он скатывает меня обратно вниз по своему телу, и, может быть, мне это кажется, но я думаю, что он дышит так же тяжело, как и я, и его руки дрожат. Я хочу выяснить, что происходит, но он обхватывает меня руками и прижимает к своей груди, пока мы не сблизимся настолько, насколько это возможно. Учащенный стук его сердца отдается эхом сквозь мою кожу, и этот,