). Когда мы обсуждали этот вопрос, Тураджонзода сказал, что ислам не нуждается в партии. Поэтому на тот момент мы не стали их регистрировать – это случилось позже.
– И при этом Тураджонзода так и не стал членом партии, как он потом говорил.
– Мне приходилось встречаться с лидерами Исламской партии возрождения, и я часто разговаривал с Нури. Они были уверены, что наше общество не готово к исламской государственности, и не ставили такой цели. Но в ходе выборов президента 1991 года их противники пугали электорат, что к власти придет исламская партия и тогда у нас будет исламское государство, паранджи, третьи-четвертые-пятые жены. Это подействовало – люди не поддержали кандидатуру Давлатназара Худоназарова, который был выдвинут демократическими силами и при поддержке Исламской партии возрождения.
– Тезисы о том, что жен будет несколько и все будет по шариату, были просто пугалками?
– Да. По крайней мере от самих лидеров движения я такого не слышал. Конечно, их настоящей целью было верховенство законов шариата. Но, повторюсь, они понимали, что общество не готово к этому.
– Можете приблизительно оценить, какое количество людей в Таджикистане в те годы считали себя правоверными мусульманами и были согласны с требованиями, сформулированными партией?
– На мой взгляд, тогда эту идею поддерживали 5–7 % населения, не больше.
– Но это оценки навскидку, никаких опросов не проводилось?
– Нет, не проводилось.
– Были в республике исламизированные районы?
– Да. Раштская группа районов – Гарм, Таджикобад, Джиргаталь – и Курган-Тюбинская область считали себя сторонниками Исламской партии. А, допустим, на Памире, в одном из районов которого я был первым секретарем партии, тогда ни одной мечети не было.
– И даже молельных домов не было? Скажем, подпольных.
– Нет.
– А если бы кто-то захотел устроить такой молельный дом, ему бы тут же дали по шапке?
– Не знаю. У меня как у первого секретаря райкома партии, который по долгу службы был обязан бороться с этим, таких проблем не было. Три года я был первым секретарем и ни о чем подобном не слышал.
– Присутствовало ли тогда в Таджикистане какое-то влияние исламистского толка – Афганистана или Ирана?
– Совершенно точно нет. Для нас всегда примером был Советский Союз. Когда мы обсуждали религиозный вопрос, всегда говорили: вот, пожалуйста, мусульманские государства – люди ездят на ишаках, в домах нет света. Через реку все было видно (имеется в виду Пяндж на границе Афганистана и Таджикистана. – Прим. ред.). А мы очень красиво жили и гордились этим.
– Но потом случился трагический февраль 1990 года. Вы помните, как это было? Где вы тогда были?