Она бы уже давно бросила трубку, но было что-то в этом молчании, что-то магическое, немножко безумное и совершенно бессмысленное. Что-то очень родное для нее.
Она закрыла глаза и перед ней, как далекие звезды засияли из темноты его глаза. И с каждым мгновением их молчания они становились все ближе.
Она подумала, что, в конце концов, Дима всегда был ее личным волшебником: только он умел так волшебно молчать, и она была благодарна ему за то, что он так и не произнес ни единого слова в ее телефоне. Волшебники не пользуются телефонами. Не должны.
Он бы уже давно сказал ей сотню слов или хотя бы «Привет», но странное чувство комом застряло в горле, и он проклинал себя за это. Он за это себя ненавидел.
Он бы уже давно повесил трубку, но очень боялся, что она больше не возьмет ее, а пока он слышит ее дыхание на той стороне дороги, пусть еле уловимое, но, все же, кажется, немного неровное, ему очень хочется верить, что это к чему-нибудь ведет, а к чему — не так уж и важно.
В такую зимнюю ночь за неделю до декабря так сладко было слышать ее дыхание.
— Может, зайдешь? — сказала она зачем-то. Очень неуверенно, медленно и тут же пожалела. А он молчал, молчал очень долго: секунд двадцать, наверное, и она была благодарна ему за это.
А потом он ответил, очень тихо и нежно, коротким «Конечно» и повесил трубку.
***
Диван был разложен, но не расстелен, а в джинсах и колючем свитере было не слишком удобно спать и, откровенно говоря, довольно жарко. Но он не спал совсем не поэтому.
Она спала рядом, очень неспокойно, часто ворочаясь и с каждым разом все плотнее закутываясь в плед, как в кокон, казалось, ей ужасно холодно и никак не согреться.
Вот она снова повернулась и уткнулась в его плечо. Он улыбнулся и провел рукой по ее волосам, она вздрогнула и опять отвернулась.
А он все ждал утра, терзаемый единственным вопросом: Кто Они друг другу? И, что важнее, Кем они будут друг другу, когда прозвонит будильник?
Ему казалось, что он знает ответ, они оба знают, и именно это не давало ему уснуть:
Никем.
***
Это был очень странный сон:
Кто-то был в ее комнате. В кромешной тьме не было видно ни зги, но она слышала, она чувствовала, что кто-то есть в ее комнате. Она слышала его дыхание, тихое и спокойное. Но он не спал. Она была уверена, она знала: он не спит, кем бы он ни был, он не спит, он ждет ее.
— Кто здесь? — прошептала она еле слышно.
Нет ответа.
— Кто здесь? — сказала она уверенней.
Нет ответа.
— Кто здесь? — кричала она, но только эхо отразилось от высоких потолков, слишком высоких для ее спальни.