В миг, когда Константин не мог больше сдерживаться, графиня прервала молчание, взмолившись: "Дай! Дай! Отдай мне это!" На эти слова как на команду ответила безжалостная рука убийцы, разверзнув под потолком источник кровавого ливня.
Константин, к горю своему, не потерял сознание и был вынужден пережить кошмар до конца. В тот момент он жаждал сойти с ума и больше не осознавать происходящее. Находясь одновременно в двух измерениях, на пике удовольствия и на пике ужаса, его разум молился, чтобы чудесная жизненная сила действительно передалась графине, лишь бы это сатанинское непотребство навсегда прекратилось.
Будто бы вняв мольбе, дождь из тёплой крови иссяк, сменился обычной холодной водой. Женщина с удовольствием подставила ей своё тело, молодеющее на глазах. Продолжая двигаться вверх-вниз, она подняла руки вверх и закричала, тоже не в силах больше сдерживаться.
Когда она удалилась, по-прежнему не проронив ни слова, рыдающего Константина отвязали, обдали струёй из шланга и волоком оттащили в подвал. Он упал без сил на лежанку, несколько раз засыпал и почти сразу просыпался с криком, терзаемый ужасными снами. К его удивлению, утром Николай не побеспокоил, а пришёл только через день, когда настало время сливать из колодца едкий раствор и пускать воду для промывки.
Они стояли на помосте, только что закончив передвигать на нужное место трубу от резервуара. Николай, посмотрев вниз через перила и убедившись, что в башне никого больше нет, подскочил вдруг и ударом в лицо сшиб студента с ног.
— Что же ты наделал, мой друг? Что ты наделал, а? — приговаривал он, жестоко избивая страдальца. Устав, разогнулся и принялся поигрывать своим отвратительным скальпелем.
— За фто?! — выл Константин кровавыми расплющенными губами.
— Не знаешь? Не понимаешь? — зашипел мучитель и поднёс блестящее остриё прямо к глазам. Студент замотал головой, вместо мольбы о пощаде из его горла вырывался лишь бессвязный вой. Николай замахнулся… и вдруг опустил оружие.
— Так ты на самом деле не знаешь?!
Удивление его было неподдельно и велико, словно Константин признался в незнании чего-то важнейшего, вроде собственного имени. Студент ждал хоть каких-нибудь пояснений, но возвышавшийся над ним Николай не сказал больше ни слова. Он захихикал, затрясся, словно от рыданий, наконец захохотал в голос — и смех этот показался настолько неуместным, дьявольским, жутким, что Константин не удержался, ударил сразу обеими ногами прямо в конвульсивно колышащийся живот.
Враг отшатнулся, запнулся пяткой за щеколду и упал на скамью. В правой его руке по-прежнему оставался скальпель, левой в падении он ухватился, за что пришлось — за прутья решётки. Клетка захлопнулась, громко щёлкнула пружина на задвижке. Возможно, именно так здесь принуждали жертв покорно ложиться на лавку, втолкнув в клетку и угрожая снаружи жестокой пыткой за неповиновение.