— Да, не держится у Настасьи Филипповны народец, — Николай уловил настроение попутчика. — Бегут людишки! А без хорошей прислуги хоть ты тресни, хозяйство в приличном виде содержать не получится. Благо, что производства у Н. доходные, работникам там платят живой монетой, поэтому и народ не переводится, да и на бирже очередь из желающих. А вот в усадьбу никого, кроме крепостных, кнутом не загонишь, и те всё сбежать норовят.
Константин взглянул недоуменно.
— Странно это, тебе не кажется? Не логично. Я так сужу: если у тебя работа приличная и платят хорошо, будешь ты за место держаться и всех друзей водить к управляющему, чтобы веселее было знакомым работать за компанию. А если к тому же найдётся дело для супруги в усадьбе, то непременно постараешься здесь же и осесть, и семью перевезëшь поближе. А ты говоришь — бегут?
Николай смерил студента серьёзным взглядом, будто не ожидал от него столь глубоких умозаключений. Потом пожал плечами.
— Последний холерный мор сильно ударил по этим местам. В окрестностях много домов опустело, да и усадьбу стороной не обошло. А сейчас ведь как говорят: вся хворь от болотных испарений! Вот и пошла дурная слава. Теперь мода какая: на берегу залива поселиться, где чуть ветер — так наводнение, но у болота — ни-ни.
— Так что же, нет никакого решения?
— Есть, наверное. Управляющего надо сменить, да сплетницам некоторым в деревнях языки укоротить. Это ведь только началось с брехни про холеру, сейчас до того дошло, рассказывают про мертвяков, которые ночью под болотом стонут. Того и гляди сочинят, что в бору лич костяной восстал, детей ворует, на крови колдует!
Николай рассмеялся собственной шутке, открыл дверь коляски — лошади как раз остановились у крыльца. Принимая у попутчика дорожный войлочный чемодан, он продолжил мысль:
— Чтобы вернуть усадьбе былой вид, нужны крепкие хозяйские руки. К несчастью, Настасья Филипповна слышать не желает про заведение новых порядков. Поэтому остаётся или платить каждой прислуге, а это на мой взгляд чересчур расточительно, либо выкупать крестьян казённых, селить при себе и пусть отрабатывают барщину, хоть бы и из-под палки.
Из дома выскочил плотный крепкий мужик, подбежал к Николаю и принялся говорить ему вполголоса на ухо. Константин тактично отошёл в сторону, хотя по взглядам и догадался, что речь идёт о его персоне. Мужик объяснял, обильно жестикулировал, повторяя время от времени указующий взмах рукой куда-то за дом. Николай кивал. Дослушав, он тоже сказал папу слов мужику на ухо, отдал чемоданы и обратился к приятелю.