Одинокая слеза скатилась у нее по щеке.
– Мы знали, что идем на риск. Но любовь – это сплошные риски. Все правила летят к чертям собачьим.
Чуть покачнувшись, мама горько рассмеялась. Она задела локтем бутылку, и та с грохотом упала. Правда, оттуда не пролилось ни капли – она была пуста, а мама, кажется, здорово пьяна.
– Мне надо было предвидеть, что судьба найдет способ с нами расквитаться, – пробормотала она. – Но такого я точно не ожидала.
Я с досадой вздохнула.
– Хватит, мам. Ты ведешь себя так, словно я – атомная бомба, которая вот-вот взорвется.
От этих слов она засмеялась. Сначала тихо, затем – почти истерично. Ее трясло, слезы катились по лицу, и она все крепче прижимала к груди фотографию.
О боже. Да она и правда напилась.
– Думаю, тебе надо поспать.
– Да. – Мама всхлипнула. – Наверное, ты права.
На секунду я подумала о том, чтобы оставить ее здесь и уйти. Но это было бы неправильно. Я подошла к ней, взяла у нее бокал и убрала в сторону, а затем осторожно потянулась к фото, которое она держала в руке. Разумеется, я не могла на него не взглянуть.
Сердце мое остановилось. Молодая женщина на фото была как две капли воды похожа на меня, только на пару лет старше и, несомненно, намного красивее. Ее золотистые волосы блестели на солнце, а голубые глаза сияли, напоминая мне озеро Дуглас, где мы часто отдыхали когда-то с семьей.
Валерия.
Женщина, которая меня родила. Она смотрела в объектив, и я сразу поняла, что она мне нравится. Может, дело и правда в чудесной улыбке, от которой теплело на душе, но не только в этом.
На фотографии была и мама. Тоже юная, чуть больше двадцати. Она обнимала Валерию точно так же, как это делала Ди, когда Мэтт доставал телефон, чтобы заснять нас в особые моменты. Подруги на фото сидели на какой-то стене, а за ними виднелись развалины, смутно напоминавшие Колизей в Риме. Видимо, погода стояла чудесная – мама и Валерия были в красивых летних платьях.
– Где это вы?
– В Италии. – Мама улыбнулась. – Нас только что приняли на медицинский факультет, и мы спонтанно решились на короткую поездку в Капую.
Я фыркнула.
– Ну да. Это же совсем близко.
Она нахмурилась, словно не понимая, о чем я говорю.
– Мы летели на самолете.
– На самолете, – повторила я.
Она беспечно улыбнулась.
– Венера всегда была щедра к тем, кто заботится о ее детях. «Секьюритас» никогда и ни в чем не нуждались.
Я пошатнулась, как будто кто-то изо всех сил пихнул меня в живот.
– «Секьюритас»?
Мамины глаза расширились: она поняла, что проболталась. Пока она с трудом поднималась на ноги, в голове моей, фрагмент за фрагментом, складывался весь пазл. Сердце мое учащенно забилось.