За рулем, как обычно, сидел Каспар, а рядом с ним — Рейнис. Вечерело, но солнце палило нещадно, нисколько не заботясь о путниках, закупоренных в раскаленной кабине. От мотора несло жарким перегаром бензина. По лицу струился липкий пот, а на гимнастерках расплывались пятна пота. Они далеко не новые, эти гимнастерки, — перепачканные и промасленные, выгоревшие на солнце, полинявшие от дождей. А вообще еще крепкие, добротные — настоящие рабочие блузы.
Да и руки у парней под стать их блузам — в керосине мылись, насухо вытирались тряпками, в мыльной пене отмачивались, песочком драились, — но эти рабочие, мозолистые руки не переставали пахнуть бензином. А кепки? Они тоже ясно говорили, кто их владельцы: «черномазые» — так тут называли тех, кто занимался врачеванием поломанных машин…
Руки Каспара лежат на руле, карие глаза смотрят вперед, стараясь сквозь завесу пыли разглядеть дорогу. Рейнис, поджав ноги под сиденье, подальше от горячего мотора, в боковое окно любовался вечером, мирно опускавшимся на сжатые поля. Вдруг сзади кто-то загудел. Глянув в зеркальце, Каспар увидел черную «Волгу».
— Не уступай! — сказал Рейнис. — Пусть поглотают нашей пыли. В самом деле, что мы хуже других?
Каспар усмехнулся и слегка кивнул в знак согласия. Грузовик, точно неуклюжий жук, еще больше выполз на середину дороги. Сзади зазвучали злобные гудки, но потом они прекратились. Сбавив скорость, «Волга» приотстала, — вероятно, пассажиры торопились поднять стекла. Это была лишь короткая передышка перед решающим наступлением. Вскоре за ними раздался неутихающий рев — «Волга» требовала дороги.
— Пропусти, — сказал Рейнис, немного испугавшись. — Кто знает, чья машина. Еще нарвемся на неприятности.
Величаво, словно корабль, мимо проследовала «Волга», а шофер с перекошенным от злости лицом погрозил кулаком. Каспар в ответ почтительно приподнял свою замусоленную кепку и приветливо улыбнулся.
— Вот тебе и приключение, — сказал он.
Но длилось оно недолго, и теперь опять напоминали о себе дорожные ухабы и жара. По жестяному полу кузова из угла в угол перекатывалось порожнее ведро в развеселой компании с различными железяками и негодными запчастями. Однако молодых людей это мало тревожило: привыкли. Пожалуй, наоборот, не будь шума, они бы сразу забеспокоились, потому что тихие машины — это те, с которыми что-то случилось, которые не работают.
А им за то платили деньги, чтобы все машины огромного леспромхоза работали исправно.
— Ты сегодня как будто письмо получил, — заметил Каспар.
— Да, из дома, только мало в нем хорошего. Мать пишет, корова околела. Прямо не знаю, что делать.