— Из этого парнишки в свое время может выйти латышский Ломоносов. Такие люди большая редкость.
— Вполне возможно, — отозвалась Юстина. — Однако в его возрасте все читают запоем. Помнится, мне ничего не стоило за неделю проглотить пару романов… Однако Ломоносов из меня навряд ли получится…
Харис почтительно покосился на Юстину.
— Это еще неизвестно, — сказал он. — А вот в кино вы, к примеру, сидели с Япинем. Так из него действительно ни черта не получится. Может, его даже и уволят за полной никчемностью. Когда прислали Япиня из Риги, Старик — это наш директор — говорит ему: «Молодой человек, некоторое время вам придется поработать мастером в лесу!» Тот сразу на дыбы. «Что такое? — кричит. — У меня диплом, я инженер». Старик даже посинел, но пытается по-хорошему: «Не нравится мастером? Ладно, сделаем вас начальником лесопункта». А Япинь заладил свое: «У меня диплом, в лес не поеду». Надо было видеть, как разошелся Старик. «Да я за вязанку ваших дипломов одного хорошего рабочего не дам. Хватит с меня этих, с портфелями. Не диплом мне нужен, а работник!» И знаете, чем все кончилось? На следующий день был вывешен приказ, в котором Япинь назначался диспетчером. И вот по сей день мы без главного инженера.
— Нехорошо за глаза людей оговаривать, — сказала Юстина.
— Это я-то оговариваю? — обиделся Харис. — И не думал. Рассказываю, как было дело. Хотите верьте, хотите нет. Но во всем виноват не Япинь и не Старик, а Витынь. Был у нас такой главный инженер. Пришел он к нам с дипломом, и было решено его тут же произвести в главные инженеры. А Витынь говорит: «Нет, сначала поработаю десятником». Потом некоторое время мастером побыл, начальником лесопункта и только после этого позволил сделать себя главным инженером. На этой должности пробыл у нас полгода, и его забрала к себе Академия наук. «Нам такие люди нужны», — сказали там. С тех пор Старик мечтает всех сделать академиками.
— Вы бы рассказали что-нибудь поинтересней, — заметила Юстина. — Куда, например, делся ваш товарищ и почему он до конца не досидел?
— Не знаю, — пробурчал Харис, удивляясь, чем плох его рассказ.
«А я знаю, — подумал Рейнис, — но не скажу. Может, ей и это будет неинтересно». Но в душе он почувствовал теплоту и благодарность к этой девушке. «Нехорошо за глаза людей оговаривать»… Вот ведь какая…
Подъехав к дому Юстины, Харис попросил разрешения нарвать немного вишен. Он потянулся к дереву, но Юстина предостерегающе вскрикнула. Вдоль забора скользнула тень. Джек зорко охранял хозяйское добро. А посреди двора, едва различимый в темноте, стоял сам Бернсон, чутко прислушиваясь: кто бы это мог быть?