– Андрей Ефимович, – задумчиво произнес Кобяков, – а я вот что думаю: если здесь ничего нет, зачем же за нами кто-то шел? Нигай ведь видел какого-то человека. И ночью мы с Петром Леонидовичем слышали крадущиеся шаги. Может быть, мы что-то упустили?
– А ведь верно – слышали, – подтвердил Герасюк. – Может быть, пройдёмся? Осмотримся? – повернулся он к Дубовику.
– Ну, что ж, не станем терять зря время. Идём!
Моршанский, сладко потянувшись, поднялся из-за стола, разминая затёкшие ноги.
Весь день он провел, допрашивая свидетелей.
Опергруппа давно уехала, так как следователь не видел необходимости в её пребывании в Потеряево. Убийство Кокошкиной считал самым заурядным бытовым преступлением. Остался лишь Воронцов: Кобяков отсутствовал, а Моршанский затребовал себе помощника.
– Вернётся Дубовик – ты ему всё доложишь, – отведя Костю в сторонку, наказал ему Калошин. – А то наш Герман Борисович наломает дров. Да и в этом расследовании ты с первого дня – сориентируешься.
По мнению судмедэксперта Карнаухова женщина была задушена руками, а Сурков, которого Моршанский подозревал в совершении этого убийства, при допросе постоянно прятал свои огромные кулаки.
Когда следователь попросил его показать руки, тот сильно растерялся, но был вынужден выполнить просьбу. Моршанский внимательно осмотрел кулаки парня: костяшки пальцев были разбиты.
– Что скажешь, гражданин Сурков? Откуда это? – он ткнул карандашом в ссадины на его руках.
– Так, я это… К Полинке пришел, а там у неё хахаль новый… Агроном наш… Ну, сцепились мы с ним… Вот и… – парень потер пальцы.
– Хорошо, проверим, – удовлетворенно сказал Моршанский. – Поговорим с вашим агрономом, но пока вам придётся посидеть в камере предварительного заключения.
Сурков онемел от этих слов следователя и молчал всё то время, пока его Воронцов препровождал в камеру.
Только когда Костя стал закрывать дверь, Сурков тихо обратился к нему:
– Ты это… Скажи моей матери… Пусть она… это… сходит к вашему главному… этому… ну, который в очках… скажет ему… Он, вроде, нормальный… А?.. Пусть разберётся… А?..
– Ладно, схожу, – кивнул, соглашаясь, Воронцов. – А ты точно не убивал эту женщину? – он посмотрел на парня с некоторым недоверием. – Мне ведь не хочется перед товарищем подполковником опростоволоситься.
– Не-ет, ну, что ты!.. Да как я могу!.. Да нет! Нет! Это не я! – горячо заговорил Сурков.
– Тише! – успокоил его Воронцов. – Этот, – он кивнул на дверь кабинета участкового, – услышит. Сиди тихо, я всё сделаю.
Днём Моршанский вызвал к себе агронома Копытина.
Тот, узнав, что Сурков рассказал об их стычке в доме Чуркиной, неожиданно для себя самого, категорически отказался признавать данный факт.