– Вот это здорово! – воскликнул Дубовик. – Ну, нормальные ли они? Кретины? Как их ещё назвать? Класть голову на плаху по доброй воле?! Я не всевластен, и ошибиться могу! – Он повернулся к Баташову: – Денис Осипович, вразумите вы их! И вы, Степан Спиридонович! Поговорите с Сурковым!
– А кто ему позволит? – возмутился Моршанский.
– Вас не интересует истина? А вы ещё треплетесь об антагонизме, – за грубостью Дубовик пытался скрыть досаду. – Таким путём ничего нельзя преодолеть! Ладно, – он махнул рукой, – разбирайтесь здесь сами! Пойдём, капитан, у нас с тобой есть незаконченное дело.
Уже на крыльце Дубовик вдруг сказал:
– Плохо. Плохо, что Сурков признался, и все знают, почему. Пока он сидел и молчал, у преступника была уверенность, что парня обвинят в убийстве, как это было с Ботыжниковым. Нигая Моршанский вообще списал со счетов. Но Рустемова сменила гнев на милость – поверила, что мы найдём настоящего преступника. И… Хватит о них! Слушай, капитан, дело вот в чем, – он нервно помял пальцами папиросу, – надо нам узнать, кто из правленцев приходил к соседу Кокошкиной.
Ерохин вопросительно посмотрел на подполковника, усаживаясь на перила крыльца.
– Я всё это время ломал голову над тем, каким образом преступник проник в дом убитой. Ну, не на крыльях же прилетел? Значит, есть очень простой путь. На улице никто не видел, чтобы кто-то приходил к ней в тот вечер. Именно к ней! Но ведь к соседу мог придти кто угодно, и это ни у кого не вызвало никаких подозрений, не привлекло ничьего внимания. Почему? Да потому что этот человек не раз туда ходил. И это было для всех настолько привычным, что пройди он под носом любого, его бы просто не заметили.
– Это мог быть почтальон! – воскликнул Ерохин и прикрыл рот рукой, оглянувшись на окно Правления.
Дубовик махнул рукой, предлагая пойти к машине.
– Скажу тебе, Володя, прямо: была у меня такая версия, была… Но она оказалась несостоятельной, особенно, после того, как я обследовал помещение Правления. Слышать оттуда всё, о чём говорилось в кабинете Кобякова, не привлекая ничьего внимания, мог лишь один человек. – Увидев вопрос в глазах капитана, подполковник отрицательно помахал указательным пальцем: – Не торопись, всему своё время. Мало того, я ещё кое-что там обнаружил, и, хотя это лишь дополнение к психологическому портрету преступника, но вкупе с косвенными уликами это даёт основание подозревать именно его. Итак… Что у нас есть конкретного, чем мы можем прижать убийцу? Давай загибать пальцы по всем эпизодам. По убийству Гребковой?
–Ничего, – развёл руками Ерохин.