Дубовик поправил очки и внимательно посмотрел на женщину.
– Делай, как знаешь – твоё право. Но разрабатывать я буду именно свою версию, причем до конца. И время покажет! Двое суток у меня есть. – Говорил он спокойно, но в серых глазах появился стальной блеск. – И начальство своё тоже имеется! – добавил с нажимом.
Герасюк удовлетворенно хмыкнул. Рустемова прошила его гневным взглядом, но тот проигнорировал её реакцию.
Вошел Баташов и сказал, что пришла машина за следователем.
Рустемова резко встала и пошла на выход, ни на кого не глядя.
Дубовик последовал за ней.
Придержав дверцу УАЗика, подполковник наклонился к Рустемовой и тихо спросил:
– Это месть?
– Понимай, как хочешь… Я устала от тебя… – она отвернулась, ожидая, пока шофер протрет переднее стекло машины.
– Я думал, ты мудрее… – Дубовик выпрямился.
– Да, я дура! – почти выкрикнула женщина.
– Я говорил о мудрости… «Infirm a amore kills»… «Слабых любовь убивает»… – подполковник развернулся и ушел, не попрощавшись.
– Чёртов полиглот! – по-мужски грубо выразилась Рустемова, не в силах сдерживать своих эмоций.
– Чего это она так? – встретил его Герасюк вопросом.
– Ну, женщина – это всегда загадка, а такая – вдвойне, хотя… Для меня это уже разгаданный ребус, – Дубовик криво усмехнулся.
– Извини, Андрей Ефимович, что встреваю, – кашлянул Поленников. – Она тебе подножку не подставит? Будет нервы трепать…
– У меня есть запас прочности и железобетонный фундамент, который никому не позволю разрушить! – при этом Дубовик так мягко улыбнулся, что все поняли, о чем и о ком он говорит.
– Ну, может, наконец, позавтракаем? – Герасюк принялся разливать чай.
– Кстати, у меня с собой бутерброды. Заехал домой – жена снабдила. Колбасы докторской удалось купить в сельпо, – Кобяков положил на стол большой сверток.
– Ну-ка, ну-ка! Давай их сюда, голубчиков! – Герасюк потёр ладони. – Ох, люблю поесть!
– Оно и видно, – подмигнул Поленников. – Не, это здорово, когда мужик в теле!
Так, переговариваясь и перешучиваясь, сели завтракать.
Позвонил Воронцов и доложил, что никаких изменений пока нет.
– Ну, что ж… Отсутствие результата – тоже результат, – Андрей Ефимович пообещал Косте, что позже зайдет, и продолжил чаепитие.
Кобяков едва опустошил свой стакан, как в кабинет робко вошла Галина Антоновна Шушкова.
– Степан Спиридонович, простите, что прерываю вас. Несчастье у нас! Вера пропала! – в голосе женщины зазвенели слёзы.
– Сцена вторая! Те же и… – Герасюк не договорил под укоризненным взглядом Дубовика.
– Как пропала? – Кобяков повернулся к Шушковой всем телом и замер со стаканом в руке.