Утратив возможность реально ссылаться на народ, мы должны, наконец, отказаться от мифа о невинности Коммуны – как будто коммунары были коммунистами до Грехопадения («тоталитарного» террора двадцатого века), как будто в Коммуне была реализована мечта о прямом сотрудничестве без отчужденных посреднических структур, даже хотя люди фактически ели крыс… Что, если, вопреки навязчивой идее о преодолении отчуждения государственных институтов и создании самопрозрачного общества, наша сегодняшняя задача почти противоположна: ввести в действие «хорошее отчуждение», изобрести другой режим пассивности большинства? Формула мобилизации толпы – это политическая версия фрейдовского Wo Es war, soll Ich werden («Там, где было Оно, должно стать Я»): там, где была хаотичная толпа, должна появиться партийная организация, или, как выразился бы Гегель, там, где варится хаотичная народная субстанция, должен появиться хорошо организованный субъект, навязывающий порядок и направление. Но сегодня мы должны добавить к этой формуле еще один элемент и перейти от субъекта обратно к субстанции – к другой субстанции, создаваемой субъектом, к новому социальному порядку, в котором мы можем жить с уверенностью и идти к своим целям.
36. Почему я все еще коммунист
Я первым готов признать, что коммунистической мечте XX века пришел конец. И моя позиция максимально далека от старой глупой мантры о том, что коммунизм был хорошей идеей, которую просто испортили тоталитарные извращенцы. Нет, уже в первоначальной концепции есть проблемы, поэтому следует подвергнуть серьезной переоценке и самого Маркса. Да, коммунисты у власти сделали несколько хороших вещей. Мы прекрасно знаем этот список – образование, здравоохранение, борьба с фашизмом, – но в целом их единственный настоящий триумф – это развитие Китая после 1980 года, возможно, величайшая история экономического успеха в истории человечества, когда сотни миллионов человек удалось поднять из нищеты до уровня жизни среднего класса. Как Китай добился этого? Левые двадцатого века определялись их оппозицией двум фундаментальным тенденциям современности: господству капитала с его агрессивным индивидуализмом и отчуждающей динамикой, а также авторитарно-бюрократической государственной власти. В современном Китае мы имеем именно сочетание этих двух черт в их крайней форме – сильное авторитарное государство, сумасшедшая капиталистическая динамика – и это самая эффективная форма социализма сегодня… Но этого ли я хочу?
Нынешний Китай становится образцом «сетевого авторитаризма», как это называл Генри Фаррелл. Эта идея заключается в том, что